Рафаэль Сабатини - Возвращение Скарамуша стр 9.

Шрифт
Фон

 Вопрос в том, крестный,  сказал Андре-Луи,  что теперь делать?

Молодой человек был спокоен, даже хладнокровен, хотя и очень бледен. Бесцветные глаза господина де Керкадью тупо уставились на Андре-Луи.

 Что делать? Черт возьми, Андре! Судя по тому, что мне рассказали, де Вильморен зашел слишком далеко. Он ударил господина маркиза.

 В ответ на откровенную провокацию.

 На которую он сам вызвал маркиза своими революционными речами. Голова бедняги была полна вздором, вычитанным у энциклопедистов. Вот к чему приводит неумеренное чтение. Я никогда не видел в книгах ничего хорошего, Андре, и покуда не слыхал, чтобы ученость приводила к чему-нибудь, кроме беды. Она выбивает человека из колеи, запутывает его взгляды, лишает его простоты, необходимой для счастья и душевного равновесия. Пусть этот прискорбный случай послужит тебе предостережением, Андре. Ты тоже слишком склонен к новомодным спекуляциям об изменении общественного устройства. Теперь ты видишь, к чему это приводит. Прекрасный, достойный молодой человек, единственная опора матери-вдовы, забывает свое положение, свой сыновний долгвсе; затевает ссору, и его убивают. Чертовски грустно!

Господин де Керкадью вынул платок и высморкался. Андре-Луи почувствовал, что сердце его сжалось, а надежды на крестногои без того не слишком большиепоубавились.

 Ваши критические замечания относятся только к убитому и совсем не затрагивают убийцу,  заметил он.  Неужели вы сочувствуете преступлению?

 Преступлению?  взвизгнул господин де Керкадью.  Боже мой, мальчик, ведь ты говоришь о господине де Латур дАзире!

 Вы правы, я говорю о нем и о гнусном убийстве, им совершенном.

 Замолчи!  решительно остановил крестника господин де Керкадью.  Я запрещаю тебе говорить о нем в таких выражениях. Да, запрещаю. Господин маркизмой друг, и, возможно, весьма скоро наши отношения станут еще более близкими.

 Несмотря на все случившееся?  спросил Андре-Луи.

Господин де Керкадью выразил явное нетерпение.

 Но какое все это имеет значение? Я могу сожалеть о случившемся, но не имею никакого права осуждать маркиза.

 Вы действительно так думаете?

 Черт возьми, Андре, что ты имеешь в виду? Разве я стал бы говорить то, чего не думаю? Ты начинаешь злить меня.

 «Не убий»таков не только Божий, но и королевский закон.

 Кажется, ты твердо решил поссориться со мной. У них была дуэль!

 Дуэль такая же, как если бы они дрались на пистолетах и заряжен был бы только пистолет маркиза. Он предложил Филиппу продолжить начатый здесь разговор с намерением навязать ему ссору и убить его. Потерпите немного, крестный. То, что я говорю вам,  не плод моего воображения: маркиз сам признался мне в этом.

Искренность молодого человека несколько укротила господина де Керкадью: он опустил глаза, пожал плечами и медленно подошел к окну.

 Для решения этого спора нужен суд чести, а у нас суда чести нет.

 Зато у нас есть суды и блюстители правосудия.

Сеньор де Гаврийяк обернулся и испытующе посмотрел на Андре-Луи.

 Ну и какой же суд, по-твоему, станет рассматривать иск, который ты, видимо, собираешься подать?

 В Рене есть суд королевского прокурора.

 И ты думаешь, королевский прокурор станет тебя слушать?

 Меня, возможно, и нет, сударь. Но если бы иск подали вы

 Чтобы я подал иск?  Глаза господина де Керкадью округлились от ужаса.

 Убийство произошло в ваших владениях.

 Чтобы я подал иск на господина де Латур дАзира? Ты, кажется, не в своем уме. Ты просто безумец, такой же безумец, как и твой несчастный друг, который плохо кончил только потому, что вмешивался не в свои дела. Разговаривая здесь с маркизом о деле Маби, он позволил себе крайне оскорбительные выражения. Вероятно, ты этого не знал. Меня ничуть не удивляет, что господин де Латур дАзир потребовал удовлетворения.

 Понимаю,  безнадежно проговорил Андре-Луи.

 Понимаешь? Что же, черт побери, ты понимаешь?

 То, что мне придется рассчитывать только на самого себя.

 Дьявол! Может быть, ты соблаговолишь сказать, что ты намерен делать?

 Отправлюсь в Рен и изложу все факты королевскому прокурору.

 У него и без тебя много дел.  И тут, как часто бывает с людьми ограниченных умственных способностей, мысли господина де Керкадью приняли другое направление.  В Рене и так хватает неприятностей из-за этих дурацких Генеральных штатов, при помощи которых милейший господин Неккер вознамерился поправить финансовые дела нашего королевства. Как будто мелкий банковский служащий из Швейцариида к тому же еще и окаянный протестантможет добиться успеха там, где потерпели фиаско такие люди, как Калонн и Бриенн.

 Всего доброго, крестный,  сказал Андре-Луи.

 Ты куда?

 Сейчас домой, а утром в Рен.

 Подожди, мальчик! Подожди!  На крупном лице сеньора появилось выражение заботливой ласки. Он, ковыляя, подошел к крестнику и положил руку с короткими толстыми пальцами ему на плечо.  Послушай, Андре, все это сущий вздор и безумие. Твое упрямство добром не кончится. Ты читал про Дон Кихота и знаешь, что с ним приключилось, когда он отправился сражаться с ветряными мельницами. Тебя ждет то же самоени больше ни меньше. Оставь все как есть. Мне бы очень не хотелось, чтобы ты попал в беду.

Андре-Луи посмотрел на крестного и слабо улыбнулся.

 Сегодня я дал клятву и буду навек проклят, если нарушу ее.

 Ты хочешь сказать, что уезжаешь, несмотря на мою просьбу?  Господин де Керкадью снова рассвирепел, поскольку характер его отличался такой же вспыльчивостью, как умнепоследовательностью.  Прекрасно. В таком случае отправляйся Отправляйся ко всем чертям!

 Я начну с королевского прокурора.

 Но если попадешь в передряги, на которые сам же напрашиваешься, не жди от меня помощи. Коль ты предпочитаешь не повиноваться мне, то ступай разбивай свою пустую голову о ветряные мельницыи будь проклят!

Андре-Луи отвесил крестному насмешливый поклон и пошел к двери.

 Если ветряные мельницы окажутся слишком прочными,  сказал он, останавливаясь у порога,  то я подумаю, что можно сделать с ветром, который их вращает. До свидания, господин крестный.

И Андре-Луи ушел, оставив разгоряченного господина де Керкадью в одиночестве биться над разгадкой этого таинственного высказывания и терзаться беспокойством как за крестника, так и за маркиза де Латур дАзира. Сеньор де Гаврийяк был склонен гневаться на обоих, считая их своевольными упрямцами, чьи дикие порывы он находил крайне обременительными для своего спокойствия. Почитая душевный покой и мирные отношения с соседями наивысшими благами жизни, он возводил свое мнение в ранг непреложной истины и искренне верил, что тот, кто стремится к чему-то другому,  либо глупец, либо безумен.

Глава VIВетряная мельница

Из Нанта в Рен и обратно трижды в неделю отправлялись почтовые кареты, в которых, заплатив двадцать четыре ливра, можно было за четырнадцать часов совершить путешествие в семьдесят пять миль. Раз в неделю один из дилижансов сворачивал с большой дороги и заезжал в Гаврийяк привезти и забрать письма, газеты, а иногда и пассажиров. Обычно Андре-Луи ездил этим дилижансом, однако теперь он слишком спешил и не мог терять целый день на ожидание. Поэтому он нанял лошадь в «Вооруженном бретонце» и на следующее утро выехал из Гаврийяка. Через час быстрой езды под пасмурным небом по разбитой дороге десять миль унылой равнины остались позади, и он подъезжал к Рену.

Молодой человек пересек мост через Вилен и въехал в верхнюю, главную, часть города с населением примерно в тридцать тысяч душ, большинство из которых в тот день высыпало на улицы, о чем можно было судить по взбудораженным, шумным толпам, на каждом шагу преграждавшим ему путь. Филипп не преувеличивал волнения, охватившего Рен.

С трудом прокладывая себе дорогу, Андре-Луи наконец выехал на Королевскую площадь, где толпа была особенно густой. Какой-то юноша, взобравшись на постамент конной статуи Людовика XV, обращался с взволнованной речью к затопившему площадь людскому морю. Судя по его молодости и одежде, он был студентом, и несколько его однокашников, стоя рядом со статуей, исполняли при нем роль почетного караула.

Ваша оценка очень важна

0
Шрифт
Фон

Помогите Вашим друзьям узнать о библиотеке

Популярные книги автора