Фолько КуиличиТЫСЯЧА ОГНЕЙ
ВИЗИТНАЯ КАРТОЧКА
Ветер гонит тучи красного песка, и они мчатся по морю, где-то под нами. Мы летим на высоте одиннадцати тысяч метров. Берег Африки еще не виден, и эти тучи пылиее единственный живой привет. День чудесный, в небе ни облачка. Кажется, будто мы повисли над неподвижным необъятным миром. Хотя с такой высоты это невозможно себе представить, Африка бежит нам навстречу со скоростью почти тысяча километров в час И вот показался берег, зеленая приморская полоса.
А дальше как-то вдруг возникает пустынякрасная, как песок, который несся над Средиземным морем. Сто, двести километров красной песчаной равнины, а затем цвет пустыни меняется. Сначала он становится фиолетовым с черными прожилками скал, без тени и полутонов; но спускается вечер, и постепенно небо над нами и пустыня внизу сливаются в непроницаемую черную тьму.
Время от времени черноту ночи разрывает мерцание звезд или дрожащий зеленый огонек. Что это, огни оазиса или бивака? Позже, когда полет уже подходил к концу, на горизонте показались гигантские огни.
Это горят газовые факелы, объяснил пассажирам командир воздушного лайнера. Они видны издалека.
Пилот слегка накренил самолет, чтобы мы могли лучше разглядеть оранжевые огни, но секунда-другаяи они остаются позади, а лайнер снова плавно скользит вперед.
Прежде, когда в Сахаре безраздельно господствовали кочевники, сила каравана измерялась числом горящих в ночи огней: это лагерь в тридцать огней, а это лагерь туарегов в сто огней. Едва эти сведения достигали оазисов, начинались приготовления к приему путешественников из дальних краев; первым делом проверяли, хватит ли воды в колодцах, а любители легкой наживы прикидывали, стоит ли напасть на караван, расположившийся на отдых.
Тридцать огней, шестьдесят, сто. Сила врагов или друзей подсчитывалась легко и безошибочно.
«А теперь, спрашиваю я себя, какое значение придают кочевники огням нефтяных скважин? Впрочем, сохранились ли вообще кочевники, еще ведущие подобный подсчет?»
Но наш полет подходит к концу. Самолет снижается и идет на посадку.
Между Средиземноморьем и Конго
Эта книгаподробный рассказ о моих путешествиях по тропическому лесу, пустыне, саванне, рассказ о тысячах и тысячах километров, которые я одолел пешком, на самолете, джипе, в пироге и типое. Но ведь в Африке важны не столько километры, сколько время. Я путешествовал меж Средиземноморьем и Конго с 1952 по 1964 год, а двенадцать летэто очень много для сегодняшней Африки.
В 1963 году перелет через Сахару на реактивном лайнере занял всего несколько часов, а в 1959 и 1960 годах мы одолели это же расстояние на автомобиле лишь за две зимы. Это было трудное путешествие, но я хотел бы сразу предупредить, что мне ни разу не пришло в голову считать себя первооткрывателем. Путешествие вокруг света превратилось в довольно легкую прогулку, и отныне только космонавты могут по праву называть себя разведчиками неведомого.
Поэтому мой рассказ не претендует на сенсационность и таинственность. Я хотел лишь запечатлеть живописный мир, навсегда расставшийся с первобытной жизнью.
Все, о чем рассказано в этой книге, я видел и наблюдал своими глазами, и думаю, в последний раз.
* * *
В течение этих двенадцати лет не раз случалось, что, вернувшись на старое место, я не мог сразу его узнать.
Племена бывшего Среднего Конго прежде имели удивительные тамтамы, и нередко самые важные известия за несколько часов передавались за сотни километров.
В 1954 году я участвовал в охоте на буйволов. Однажды утром в пяти днях ходьбы от нашей базы я почувствовал себя очень скверно. К одиннадцати утра температура подскочила до тридцати девяти градусов. Очевидно, я чем-то отравился. Вскоре я потерял сознание, и двое моих друзей-охотников поняли, что мне угрожает смерть. Они обратились за помощью к старосте ближайшего селения; еще до наступления вечера известие о моей болезни достигло базы, и ко мне немедля выехал врач. Телефона и телеграфа здесь, конечно, не было, и спасли меня понятные всем тревожные звуки тамтама. А сейчас никто не хочет, да и не умеет передавать сообщения с помощью тамтама.
Как же так? спросил я у некоего Броха, местного торговца, армянина по национальности.
А ты знаешь, сколько я продаю за день транзисторов? Теперь в лесу даже самые бедные африканцы узнают о всех новостях по радио, да и музыку им радио прямо в дом приносит. Зачем же им тратить зря силы и бить в тяжелые тамтамы?!
В Африке я впервые убедился, с какой быстротой распространяется в этих недавно диких местах нивелирующая все и вся современная цивилизация. И я понял, что мыпоследнее поколение людей, которым дано своими глазами увидеть племена, еще живущие как паши далекие предки.
Расстояние и климат не являются больше непреодолимым препятствием, и стена между миром «цивилизованным» и «примитивным» рушится с головокружительной быстротой.
Благодаря совершенной технике разведчики нефти проникают в самые недоступные места. Новые дороги и плантации постепенно приводят к уничтожению тропических лесов. Главное оружие этой цивилизациирадио, питьевая вода, мясные консервы и стандартные разборные дома. Современный человек повсюду разрушает и созидает, изменяя буквально все подчас в лучшую, а подчас и в худшую сторону.
Кока-кола приходит на смену фруктовому соку, пластинки и радиоглавная причина упадка традиционных музыки и танцев. Пенициллин одолевает колдунов, а знания, полученные в начальных школах, вступают в противоречие с уроками старейшин общины.
Подобное явление со всеми его положительными и отрицательными сторонами характерно почти для всего нашего мира. Но только здесь, в Африке, с ее тремястами миллионами жителей, ясно представляешь себе, какой гигантский размах приобрели эти перемены и сколь сильно они повлияют на судьбы человечества, хотя пока далеко не все, притом не только африканцы, но и белые, это понимают.
Гигантское значение этих перемен почувствует лишь следующее поколение. Наша же задачакак можно больше наблюдать и неустанно запечатлевать все увиденное. Выводы будут сделаны позже.
Обычно я отправляюсь в Африку, чтобы снять документальный фильм. Но такого рода «кинематографическое» путешествие представляет определенные трудности, да к тому же ограничивает наше видение, что вообще присуще кинематографу. Однако верно и обратное утверждение: нередко особые требования работы позволяют лучше увидеть и узнать места, по которым путешествуешь с кинокамерой.
К примеру, предварительная разведка заключается обычно в поисках мест, наиболее удобных и интересных для съемок. Поэтому вы садитесь в свой джип и стараетесь отыскать такие уголки, где еще не побывали торговцы и туристы. Порой вас поджидают горькие разочарования. Однажды я искал эффектное место для съемок и вместе с двумя проводниками поднялся на гору, которая господствует над заливом Губбет Мус Нефит. Отсюда открывался чудесный вид, но я никогда не полез бы на эту отвесную скалу, если бы мне не надо было снять весь залив.
Здесь до меня никто не был, с гордостью говорю я, чуть отдышавшись после труднейшего восхождения.
Проводники, старый шкипер и его юный сын, хохочут.
Ты угадал. Из европейцев сюда никто не взбирался даже во время войны. Вот, только, шепчет мне на ухо старик, еще один человек-кино залез.
И он тоже снимал отсюда?
Да, поставил свою машину на камни и крутил ручку.
Кто был мой предшественник, я так и не узнал, да меня это и не особенно интересовало. Но этот случай лишь подтвердил мою мысль о том, что киносъемки и путешествия подчас взаимно дополняют друг друга. Нередко, чтобы снять определенную сцену, вам приходится искать самые недоступные и неисследованные места, а кинокамера дает возможность придать вашему путешествию полноту и заманчивость. В другой раз, чтобы интересно «подать» какое-то селение или местных жителей, нужно искать какие-то новые приемы и сценические решения, и тогда уже само путешествие помогает вам найти иной, необычный кинематографический язык.
В город Бонгор меня привело желание заснять женщин племени сара с большущими, плоскими, как деревянное блюдо, губами. Но женщин в селении не оказалось: они работали в ста километрах отсюдасобирали плоды маниоки. Уже начался период дождей и проехать туда на джипе было невозможно; нам не оставалось другого выбора, кроме как одолеть эти сто километров пешком, на что потребовалось бы не менее недели.