Всадники последовали дальше, но в город не вошли, а начали огибать его справа по низине. На недоуменный вопрос Публия, один из сопровождающих его всадников сказал:
Ты же не захочешь получить кривым ножом в печень или огромным камнем по башке. Именно это и произойдет, если мы поедем через город.
Неужели местные вас так не любят? удивился инженер.
А за что им нас любить? пожал плечами всадник.
Развивать свою мысль он не стал, а расспрашивать его Публий посчитал неразумным.
Они продолжали двигаться по оврагу, изредка объезжая заросшие колючками развалины непонятных сооружений. Город оставался по левую руку, возвышаясь над ними нагромождением навалившихся друг на друга домов. Отсюда, снизу это казалось хаосом, отсутствием какого-либо порядка и отрицанием уличной геометрии, столь свойственной греческим и римским городам. Овраг свернул влево, и Публий увидел другой город. Этот город не стоял на горе, как уже увиденная им Хиеросалима, а поднимался снизу, из оврага террасами строений. Когда кавалькада приблизилась к удивительному городу на склоне, стало заметно, что его дома заметно отличались от хаоса на горе и своими размерами и формой. Они были либо очень старые, либо очень новые, причем последние следовало, пожалуй, назвать дворцами. К тому же город на горе был огорожен стеной, не слишком высокой и не слишком могучей, но все же разделяющей два города. Над нижним городом нависала крепость, неоднократно перестроенная, что было заметно по чересполосице старой и новой кладки. До вершины холма и до верхнего города стены цитадели не доставали. Тропа пошла резко вверх, пересекая первые дома города на склоне и через несколько минут всадники уже въезжали в ворота крепости.
Навстречу им выскочил, именно выскочил, а не вышел, высокий воин в полном боевом облачение: кожаном фартуке с медными накладками, из под которого виднелась расшитая орнаментом туника, поножах и кавалерийских сандалиях с толстыми подошвами. Эти сандалии, так же как и длинный меч на широком поясе, выдавали в нем всадника, а фибулы хорошей работы, скрепляющие туникубогатого всадника. В левой руке он держал беотийский шлем. Кавалерист вначале порывисто обнял спутников Публия, а потом подошел и к нему.
Возрадуйся, латинянин! воскликнул онМое имяНикандр, Никандр из Эфеса, но служу я царю Антиоху.
Я не римлянин, а самнитпоспешил поправить его Публийиз семьи Аврунков, рода Коминиев.
Весьма рад этомуухмыльнулся НикандрТы, должно быть, инженер?
Верноглядя на веселого Никандра, трудно было удержать улыбкуА еще я мостостроитель и архитектор из коллегии понтификов.
Ух ты, как серьезно! но что-то было непохоже, что Никандр может быть серьезнымА я-то думал, что инженерами латиняне называют стрелков боевых машин.
Так было когда-топояснил Публийтеперь инженером считают тех, кто умеет строить.
Откровенно говоря, во время своих скитаний Публию так и не удалось возвести какой-либо шедевр архитектуры, поэтому он боялся следующего вопроса веселого кавалериста. И этот вопрос прозвучал:
Ну и как, многое тебе удалось построить? спросил Никандр.
Только было Публий открыл рот, чтобы дать уклончивый, но все же правдивый ответ, как выяснилось, что ответы его неугомонному собеседнику и не требовались, потому что тот продолжил со смехом:
У нас-то тебе скорее придется вспомнить старое значение слова "инженер" и малость пострелять. Впрочем, есть здесь работа и для строителяНикандр внезапно стал серьезнееНадо будет укрепить стены нашей цитадели, а заодно и разрушить кое-какие другие стены.
При этих словах он неопределенно махнул рукой куда-то в сторону холма, но пояснять ничего не стал, а Публий слишком устал с дороги, чтобы интересоваться подробностями. Он сдал коня конюшим, и потащил свои нехитрые пожитки в казарму, где ему отвели угол, не подозревая, что пришел наконец конец его бегству.
Инженер
На следующее утро его разбудил все тот-же неугомонный Никандр.
Вставай латинский самнитзакричал он в ухо инженеруПришло время строить и ломать!
Проглотив жесткую лепешку и горсть маслин, Публий вышел во двор вместе с эфесцем.
Смотриначал пояснения тот, обведя широким жестом двор крепостиЭти развалины впервые были возведены еще при египетских царях, этих, ну как их Как-то они их странно называют
Фараоныподсказал инженер.
Вернокавалерист посмотрел на него с уважениемНо было это чертовски давно и одни только их боги знают какую-такую солому пополам с их египетским дерьмом они намешали в эти свои кирпичи. А нам теперь заботаследить как бы все это великолепие не упало нам же на головы.
Понятнохмуро сказал Публий, поковыряв пальцем кирпич стены.
Стены цитадели не впечатляли: не исключено, что строители фараона действительно использовали саманные блоки. Ну как объяснить сирийцам, что эти стены проще разрушить до основания и построить заново, чем ремонтировать? Даже его скромного опыта хватало для того, чтобы понятьтакое предложение не придется по нраву никакому заказчику. И где взять материал для новых стен? Но тут Никандр пришел ему на помощь.
А камень для стен можешь взять тами он указал рукой вверхВот как раз те стены наверху, надо снести до основания. Повеление царя.
Что за народ живет там? осторожно поинтересовался Публий.
Иудеии Никандр пренебрежительно махнул рукойСтранный они народ. Не поклоняются никаким богам.
Как такое возможно? удивился инженерСовсем не приносят жертвы?
Нет, жертвы-то они приносят, но непонятно кому, ни статуй ни атрибутов я на их жертвеннике не видел.
Жертвеннике?
Да, одном на всех. Представь себесотни тысяч иудеев, а жертвенник один.
Так как же ?
А никак! захохотал НикандрЛибо иди сюда, в Ерушалаим, либо надейся не на богов, а только на себя.
Последнее утверждение так его насмешило, что он просто согнулся от смеха.
Ерушалаим? не понял Публий.
Так они называют эту свалку хибар наверху. Но, по правде сказать, храм у них впечатляет, хотя и у нас, в Антиохии, есть не хуже.
У заинтригованного инженера вопросы так и просились с языка, но в это время во дворце крепости послышался шум, началась суета и из ворот появились какие-то богато одетые всадники.
Жди здесь! воскликнул НикандрА я выясню, в чем дело.
Отсутствовал он довольно долго, но еще до его возвращения Публий услышал крики "базилевс!" и догадался, что крепость почтил своим присутствием сам Антиох IV Эпифан, потомок диадохов и эпигонов, царь сирийского государства Селевкидов. Вскоре появился и Никандр, несущий в руке пояс с мечом в ножнах.
Возьми-ка этот ножичекозабоченно пробормотал он, пренебрежительно бросая оружие к ногам ПублияНе обессудь, ничего лучше не нашлось. Думаю и даже надеюсь, что наверху сейчас будет потеха, недаром царь собрался в иудейский храм и потребовал усиленного сопровождения. Так что меня требует служба, ну а тебе придется подождать нашего возвращения. Все-же, если надумаешь выйти за ворота крепости, советую опоясаться. Здесь, внизу довольно спокойно, но ты все же, будь осторожен.
Не успел ошеломленный инженер открыть рот, как сириец исчез в облаке пыли, постепенно заполняющей двор крепости. Сквозь пыль можно было разглядеть воинов, сбегающихся из казарм и строящихся на плацу. Большинство были пешими гоплитами с самым разнообразным вооружением и в самых неимоверных доспехах. На некоторых даже можно было увидеть старинные коринфские шлемы, но большинство носило или шлемы фракийские или примитивные пилосы. Свои огромные щиты, непривычной для Публия округлой формы, они крепили по-походномуза спиной. На поясе у гоплитов висели ксифосы, короткие мечи, напоминающие знакомые инженеру гладиусы, но более прямые. Но основным вооружением гоплитов было длинное копье с листообразным наконечником, похожебронзовым, а вот луков видно не было, наверное их оставили в казарме. Конных, одним из которых должен был быть Никанд, было совсем немного, а самого царя за суетой, пылью и строем пехоты Публий так и не разглядел. Наконец, крики смолкли, кто-то невидимый прокричал неразличимую на расстоянии команду и сирийцы покинули цитадель, оставив лишь нескольких воинов.