Как зовётся твоя неуклюжая баржа? Морская улитка?
Я уж лучше побуду на её борту, чем на посейдоновой многоножке, ответил тот.
Оба продолжали обмениваться беззлобными оскорблениями, пока быстро двигавшаяся "Афродита" не оставила посудину далеко за кормой.
Ещё одно крутобокое судно, на этот раз с раздутым северным ветром квадратным парусом, только входило в гавань, когда "Афродита" уже выплывала из неё. И опять галера оказалась намного маневреннее. Менедем прижался к молу, давая встречному кораблю место для маневра, хотя ширина входа в гавань не превышала пары плетров.
Когда акатос вышел в открытое море, характер движения изменился. Ветер бросал волны в лицо, галера стала раскачиваться. Менедем сохранял равновесие даже не задумываясь об этом, а Соклей ухватился за поручень, да так, что побелели костяшкиему в начале каждого плавания требовалось какое-то время, чтобы обрести "морские ноги" и "морской желудок".
Некоторые гребцы тоже слегка позеленели. Может, они немного перебрали вина прошлой ночью, а может, тоже страдали от качки. Большая часть, как и Соклей, вскоре приспособится, а те, кто не сможеттак зачем они вообще тогда отправились в море?
Думаю, теперь можно снять большую часть гребцов, изрек Менедем.
Согласен, шкипер, отозвался Диоклей и выкрикнул, суши весла!
Гребцы подняли весла из воды. Менедем удерживал нос галеры поперек волнам при помощи кормовых весел.
По восемь человек с каждого борта хватит? спросил келевст.
Вполне, Менедем одобрительно кивнул, не нужно их изнурять.
Акатос использовал всех гребцов для шика, когда нужно было красиво отплыть в начале каждого торгового сезона, а также в экстренных случаях, когда требовалась максимальная скорость, когда удираешь от пиратов или поворачиваешь им навстречу для тарана. В остальных случаях гребцы сидели на вёслах посменно.
Пока отпущенные гребцы втягивали весла внутрь и укладывали, Менедем всмотрелся на север в сторону карийского побережья.
"Мы снова отплыли", размышлял он, и пришло знакомое ощущение свободы. "И я снова плыву прочь от Родоса, прочь от отца. И от Бавкиды". Не слишком воодушевляюще, но действенно.
Глава вторая
Подплывая к Кавну на Карийском побережье, Соклей ощутил прилив надежды. Так человек, вернувшийся в город, где не был двадцать лет, надеется, что гетера, с которой он проводил время, всё ещё прекрасна и рада его видеть, как и раньше. Соклей отсутствовал в Кавне всего год, но тем не менее
Как думаешь? спросил он Менедема.
Двух слов оказалось вполне достаточно, чтобы его брат понял, о чем идёт речь.
Нет, дорогой, боюсь, я не думаю, ответил Менедем. Каковы вообще шансы?
Соклей гордился своей рациональностью. На самом деле, он отлично знал, каковы шансы, но старательно не принимал их в расчет, будто человек, надеющийся, что давно умершая любовь чудесным образом воскреснет.
Мы нашли тут один череп грифона, почему бы не найти и второй?
Лучше спроси, почему мы нашли первый, если их тут никогда раньше не видали, ответил Менедем.
Спрошу, театрально вздохнул Соклей. После всех бед, из ящика Пандоры явилась надежда, и я буду цепляться за нее до конца.
Как тебе угодно, ответил брат, направляя "Афродиту" к причалу с преувеличенной точностью корректируя курс легчайшими движениями рулевых весел. Наконец, удовлетворенный Менедем кивнул.
Так и следует делать.
Табань! скомандовал Диоклей. Парой гребков моряки погасили движение галеры, келевст поднял руку вверх и произнес, убрать весла.
Гребцы отдыхали. Кто-то втирал оливковое масло в ладониза зиму кожа стала мягкой, и первые дни гребли принесут мозоли и потертости, а им уже пришлось грести весь путь от Родоса, но при встречном северном ветре другого выбора не осталось.
По причалу к "Афродите" направлялась пара солдат.
Точно как в прошлом году, заметил Соклей.
Пытаешься разглядеть в этом предзнаменование? засмеялся Менедем, и Соклей пристыжено склонил голову. Согласен, порой, знаком может стать что угодно, но вспомни-ка, в прошлом году люди, встречавшие нас, служили Антигону. Гоплитов Одноглазого вышвырнули солдаты Птолемея.
Вряд ли я это позабуду, едко ответил Соклей. Солдаты Антигона едва не поймали нас в гавани.
Тише, оборвал его Менедем, ты же не хочешь, чтобы те ребята это услышали?
Вне всяких сомнений это был хороший совет.
Что за корабль? Откуда? Что везёте? крикнул солдат с самым пышным плюмажем на шлеме.
"Афродита", о наилучший, с Родоса, ответил Соклей. Родос стремился сохранить хорошие отношения со всеми дерущимися полководцами Александра, но особенно тесные отношения имел с Птолемеем Египетским, продававшим огромное количество пшеницы через гавань Родоса. Везём благовония, отличное масло, косский шелк и книги
Покажи-ка мне книгу, сказал солдат.
Какую бы ты хотел? У нас есть лучшие части из "Илиады" и "Одиссеи", а ещё, эмм самая пикантная поэма из тех, что ты когда-либо читал.
Солдат тряхнул головой:
Я сроду ничего не читал, поскольку не умею, похоже, он гордился своей неграмотностью. Но, если у вас правда есть книги, я буду знать, что вы действительно торговцы, а не какие-нибудь богомерзкие шпионы.
Соклей не мог решить, глупо это или логично. Достаточно ли умны шпионы, чтобы притащить с собой книги на случай, если какому-то ревностному младшему офицеру захочется взглянуть на них? Как знать Соклей наклонился, вынул из-под лавки промасленный кожаный мешок и вытащил свиток папируса. Он развернул его, чтобы показать, что там написаны слова.
Ладно, ладно, я вам верю. Убери эту ерунду. Клянусь Зевсом, вы те, за кого себя выдаёте, он повернулся на пятках и ушел. Второй солдат, так и не промолвивший ни слова, последовал за ним.
Это оказалось проще, чем во многих других местах, заметил Менедем.
Знаю. Соклей посмотрел на укрепления на холмах к западу от Кавна. В одном из них солдаты Антигона держались некоторое время уже после того, как Птолемей занял город. Интересно, вернулся ли сюда проксен Родоса.
Можем спросить, если правда интересно, пожал плечами Менедем. Год назад "Афродита" увезла кавнийца, борющегося за интересы Родоса, на Родосон боялся, что его арестуют люди Антигона, когда дойдут вести о том, что солдаты Птолемея продвигаются по южному побережью Анатолии на запад. Он имел причины опасатьсяпришедшие его арестовать солдаты лишь чуть-чуть опоздали, как опоздали и к отплытию "Афродиты".
Соклей вернулся на корму, взял сходни и перебросил их на пирс. Обычно этим занимались моряки, а не тойкарх, но Соклею было всё равно. Он спешил и приглашающе махнул Менедему.
Давай, дружище, пойдем глянем, что тут есть.
Тебе не найти ещё один череп грифона, сказал его двоюродный брат.
Если не буду искатьточно не найду, с достоинством ответил Соклей. Ты идёшь?
Конечно, откликнулся Менедем:Если думаешь, что я упущу возможность посмотреть, как ты выставляешь себя дураком, ты ошибаешься.
Не понимаю, как поиски того, что мне нужно, делают меня дураком, с ещё большим достоинством возразил Соклей. То, что нужно тебе, обычно одето в прозрачный хитон и надушено.
Ну, да, мне больше нравятся живые девушки, чем дохлые грифоны. Если это делает из меня дурака, я не возражаю.
Как и в любом старом городе, улочки Кавна изгибались и разбегались в разные стороны вместо того, чтобы выстроиться аккуратной прямоугольной сеткой, как в Родосе. Все надписи сделаны греческими буквами, но иногда не по-гречески, а на карийском языкедо того, как здесь обосновались греки, Кавн был карийским городом, и здесь до сих пор жили оба народа. Указав на надпись, которую не мог прочесть, Соклей сказал:
Интересно, что здесь написано?
Какая-то варварская ерунда, равнодушно ответил Менедем. Что-то важное написали бы по-гречески.
И с таким настроем ты направляешься в Финикию? возмутился Соклей. Там почти никто не знает греческий. Иначе стал бы я всю зиму бороться с арамейским?
Хочешь боротьсяиди в палестру, ответил Менедем, делая вид, что не понял. Что касается финикийцев, к ним приезжает не так много греков. А у кавнийцев оправданий нет.