Вся немногочисленная аргентинская аристократия была переплетена родственными узами. Дядя Селии Хуан де ла Серна был женат на тете Эрнесто Гевары Линча.
Молодые люди не привыкли спрашивать чьего-либо мнения и тайком обручились. Но формально Селия была еще несовершеннолетней, и ей требовалось согласие опекунов. А они как раз были противмолодой человек, несмотря на богатую родословную, никакого реального богатства не имел. Но Селия, как обычно, проявила характер и ушла из дома к любимой тетке. Там, в семье с коммунистическими взглядами, ее понимали и поддерживали.
Семье пришлось согласиться на свадьбу, тем более что Селия уже была беременна. По наследству ей досталась плантация йерба-матетравяного чая, очень популярного в Аргентине. Причем эту долю наследства пришлось отстаивать через суд1.
Эрнесто Гевара Линч, требовавший, чтобы его величали «инженером» и «архитектором», решил переквалифицироваться в чайного плантатора. Конъюнктура на рынке мате была неплохой, этот чай стал завоевывать популярность и на мировом рынке. Мате стали даже называть «зеленым золотом». Сразу же после свадьбы (10 декабря 1927 года) молодые отбыли на плантацию в провинцию Мисьонес, местечко Карагуатай, на границу с Парагваем. Более глухого места в Аргентине трудно было себе и представитьджунгли и полное отсутствие любого намека на привычный «буржуазный комфорт». Там Эрнесто Гевара собственноручно построил дом, купил агротехнику и нанял рабочих, которые возделывали 500 акров мате.
Эрнесто Гевара, как человек прогрессивных взглядов (именно поэтому он и не преуспел в бизнесебыл слишком уж добрым), облегчил положение своих рабочих (их в Аргентине называли «менсуэс»). Практически рабские условия труда рабочих на плантациях мате описал в своем романе «Темная река» (1943) аргентинский писатель Альфредо Варела.
Первым делом Эрнесто Гевара запретил продавать на плантации алкогольс его помощью плантаторы обычно спаивали поденщиков, чтобы те свыклись со своим безрадостным положением. Кроме того, он стал платить рабочим деньгами, а не специальными талонами (бале), которые можно было отоварить только в магазине самого плантатора и по дико высоким ценам.
Тем самым, как в свое время Евгений Онегин со своим «легким оброком» вместо «ярма барщины», Эрнесто Гевара нажил себе много врагов среди плантаторов-соседей. Его считали то сумасшедшим, то коммунистом.
Так как беременность Селии случилась до свадьбы (опять-таки мощный удар по устоям тогдашнего общества), то день рождения своего первенца супруги записали на 14 июня 1928 года, хотя, скорее всего, он появился на свет 14 мая в 15 часов 05 минут. Своим семейным кланам супруги объявили о рождении первенца лишь через месяц. Мальчик родился в городе Росариотретьем по величине городе Аргентины, куда семья специально перебралась на время, пока Селии могла понадобиться квалифицированная медицинская помощь. К тому же в этом городе Эрнесто Гевара Линч задумывал открыть фабрику по переработке мате.
Мальчика по традиции назвали в честь отцаЭрнесто Гевара, а третье имя, как и принято в испаноговорящих странах, он получил по девичьей фамилии материде ла Серна. Сразу же после рождения ребенка Селия и Эрнесто вернулись на свою плантацию.
Занималась воспитанием сына в основном матьотец был всецело поглощен бизнесом. И воспитание это Селия понимала исключительно в самом прогрессивном духе: ребенку нельзя ничего запрещать, с младых ногтей его надо закаливать и приучать к самостоятельности. Такая метода едва не стоила Че жизни.
Практически сразу же после рождения Че подхватил сильнейшую пневмонию и едва не умер. Хотя он и поправился, проблемы с дыханием у него остались на всю жизнь. Вернувшись с сыном в Мисьонес, мать решила, что лучшим лекарством будет закаливание.
С самого начала сына приучали все делать самому. И если что-то не получалось, он должен был найти выход без помощи родителей. Например, едва Эрнесто начал ходить, родители посылали его из дома на кухню, чтобы он принес им еще стаканчик мате. Че с радостью бежал, но спотыкался о водосточную трубу и падал. Чай проливался, но мальчик поднимался, возвращался за новым стаканом и все повторялось. Однако малыш не сдавался и, в конце концов, научился без проблем перешагивать через препятствие2.
Так родилась одна из самых известных черт характера будущего командантеневероятное упорство в достижении своей цели, несмотря ни на какие преграды.
2 мая 1930 года мать, отец и сын (которого в семье ласково звали Тэтэ) отправились купаться в бассейн. Селия была прекрасной пловчихой и любила щеголять в купальнике, опять-таки эпатируя католически настроенную публику. День был прохладным, дул резкий ветер. Тэтэ вдруг закашлялся и стал задыхаться. Врач констатировал у ребенка астму, которая тогда не лечилась. Так закаливание наградило Че болезнью, от которой он страдал всю жизнь. Впрочем, слабые легкие были и у матери, и возможно, склонность к бронхиту и бронхиальной астме ребенку передалась по наследству.
Тяжелейшие приступы астмы стали мучить Тэтэ практически каждую ночь. Отец не спал ночами, чтобы успеть вовремя поднести ребенку ингалятор или сделать укол. Слово «укол» было первым, которое ребенок научился произносить отчетливо. Но и здесь мальчик проявлял упорство. Он отказывался просить о помощи до тех пор, пока лицо не синело от удушья и он уже не мог говорить. Тогда Тэтэ рукой показывал на рот, и ему давали ингалятор.
К тяжелой болезни сына добавились и неурядицы в бизнесе, с которым отцу никак не везло. В октябре 1929 года случился крах на Нью-Йоркской бирже, положивший начало Великой депрессии капиталистического мира. Доходы населения развитых стран упали в разы, и там было не до экзотического аргентинского чая. Цены на мате обвалились, и Эрнесто Геваре отказали в дальнейших кредитах. Пришлось бросить плантацию, и когда Че было примерно два года, семья перебралась в Сан-Исидро (тоже на парагвайской границе), где отец стал совладельцем судоверфи. Предприятие дышало на ладан, но поначалу Эрнесто Гевара смог удерживать его на плаву.
С ранних лет Че привык переезжать с места на месток моменту, когда в 1953 году он навсегда покинул Аргентину, его семья 12 раз сменила место жительства. Так что тяга к странствиям у будущего команданте была делом естественным.
В принципиальном плане стоит отметить, что семья никогда не голодала и могла поддерживать свойственный их кругу образ жизни, хотя и довольно скромный. Помогали доходы от сдачи в аренду земельных участков, доставшихся по наследству, и периодические уходы в мир иной многочисленных родственников, не забывавших упоминать Эрнесто-старшего и Селию в своих завещаниях. Доходы отца от бизнеса были эпизодическими, хотя подчас и не такими уж плохими.
Хозяйкой феминистка Селия была плохой, и в доме (где бы они ни жили) всегда царил «творческий» беспорядок. Мать и отец не привыкли экономить и жили, что называется, «с колес».
Будучи равнодушны к мещанскому накопительству, и Эрнесто, и Селия много читали и охотно тратили деньги на книги. В семье была прекрасная библиотека как художественной, так и «серьезной» литературы. Жюль Верн соседствовал с Марксом, Фрейдс Дюма.
В церковь никто в семье Гевара никогда не ходил.
Помимо Тэтэ у супругов родились еще четверо детейдочь Селия (1929 года рождения, названа в честь матери), Роберто (1932 года, назван в честь отца Эрнесто Гевары Линча), дочь Анна Мария (1934 года, названа в честь матери отца Че) и сын Хуан Мартин (1943 года, назван в честь отца Селии). Никто из братьев и сестер Че не стал революционером, и здоровье у них было в порядке.
Астма Тэтэ была ужасной. Семья перепробовала все известные и самые экстравагантные лекарства. Обращались даже к знахарям и индейским шаманам. Кто-то посоветовал мальчику спать с котом. Кончилось это печально для обоих участников эксперимента. Кот задохнулся и умер, а Тэтэ пережил очередной страшный приступ. В комнате Эрнестито постоянно протирали пыль, убрали все ковры, а хлопчатобумажное постельное белье сменили на льняное.
В 1932 году, следуя за бизнес-проектами отца, семья перебралась в Буэнос-Айрес, но климат столицы оказался для маленького Эрнесто непереносимым.