Захар Прилепин. Есенин: Обещая встречу впереди
Глава первая«Все ощущенья детских лет»18951914
В 1916 году двадцатилетний Есенин, казавшийся почти подростком, и Клюев, тридцати одного года, выглядевший лет на десять старше своего возраста, приехали из Петрограда в Москву: брать Белокаменную, утверждать славу.
Есенин был на восходе своего дара.
Клюев называл Есенина жаворонком: тот ёжился, но пока терпел.
Гуляли по Москве; Клюев наставлял, Есенин посмеивался; но, когда что-то важное звучало, вдруг затихал, слушал очень серьёзно, запоминал.
Ещё вчера бывший учеником, к тому году Есенин стал настоящим мастером. Просто не все пока об этом знали.
Но он уже слышал весть: «говорят, что я завтра стану / Знаменитый русский поэт».
Есенин мечтал об этом более всегои всё сбывалось.
Клюев тоже видел, что жаворонок его завтра устремится прочь.
Гуляли поэтому подолгу; из любых гостей шли пешком, трезвые. Есенин тогда даже не курил толком.
Часа в три ночи оказались у храма Христа Спасителя, решили зайти внутрь.
Клюев перекрестился степенно, со значением, поклон положил глубокий.
Есенин тоже перекрестилсяи не столько поклонился, сколько боднул непослушной головой: здравствуй, Господи, это я.
Щурились в полутьме на горящие свечи, после уличного сквозняка перестраивали дыхание на другой вкус.
Оба притихли.
От стены шагнула схимница в чёрном плате и, указав на Есенина, велела спокойно:
Уходи отсюда, висельник.
* * *
«Он не такой, как мы, он бог знает кто»говорил Александр Никитич Есенин про своего сына Сергея.
Отец, как утверждал Сергей, сам слагал песни. Их не записали. Более тогосын, обладавший уникальной памятью и помнивший сотни стихов наизусть, из сочинённого отцом не запомнил ни строчки.
Никто из сестёр Сергея не упоминает о литературных опытах отца.
Скорее всего, Есенин это придумал. Быть может, раз, подзабыв текст, отец на свой лад переиначил какую-то песнюполучилось вроде сам сложил.
Что-то же нужно про отца сказать. Хоть что-то.
В биографии или, вернее сказать, в мифологии Сергея Есенина отца как бы и нет.
Есенин говорил неоднократно, всякий раз почти случайно, что отец у негокрасивый, умный. Первый свой гонорар он отдал отцу, но спроси у любого: был у Есенина отец? А что за отец?
Никто толком не знает.
Мать точно была, в шушуне.
Причём с матерью всё не так просто, как может показаться по есенинским стихам. И всё равносо временем мать он канонизировал.
А у отцадаже имени-отчества толком нет, если судить по написанному Есениным.
В короткой автобиографии 1916 года Есенин пишет о себе: «сын крестьянина».
В автобиографии от 14 мая 1922 года: «Я сын крестьянина». И дальше: «С двух лет, по бедности отца и многочисленности семейства, был отдан на воспитание довольно зажиточному деду по матери».
В автобиографии 1923 года: «Сын крестьянина».
Ни в одной из трёх автобиографий мало того что по имени-отчеству отца не считает нужным назвать, но ещё и ни слова о нём не говоритхотя с тёплыми чувствами вспоминает деда, бабку и дадьёв по материнской линии и тем более поэтических учителей.
В автобиографии 1924 года у отца наконец появляется имяно более ничего. И здесь Есенин в который раз пишет о бабке, деде с материнской стороны, няньке; появляется припадочный дядька; упоминает он Городецкого и Блока.
В последней автобиографии 1925 года нет ни отцовского имени, ни «сына крестьянина»зато снова: дед, бабушка, дядья; всё те же поэты старшего поколения, однажды признавшие в юном Есенине если ещё не равного, то достойного.
Отец между тем потерялся.
Что же у нас с отцом?
Александр Никитич в ранней юности пел в церковном хоре дискантом. Возили его на свадьбы и похороны: красивый, поёт. Что-то в этом уже есть от будущей судьбы его сына.
Материто есть бабушке Сергея Есенинапредлагали отдать Сашу в рязанский собор певчим. Но та рассудила иначе. Вместо храма угодил он двенадцатилетним мальчиком в Москву к мяснику. Всё, что успел накрестьянствовать, в лучшем случае пацанские подсобные работы: сено поворошить, корову пригнать, подойник принести.
Проще говоря: никаким крестьянином Александр Никитич не был.
Есенинская поэтическая строчка: «У меня отец крестьянин, / Ну а я крестьянский сын»это метафора.
Но «У меня отец лавочник, а я сын лавочника»так не прозвучало бы.
Может, отец казался Есенину недостаточно, что ли, колоритным?..
(Деревенские вспоминали его как «тихого» и «скромного»; разве такой отец должен быть у будущего всероссийского хулигана?)
Пробыв шесть лет мальчиком на побегушках, Александр Никитич дорос до приказчика. (Сёстры Есенина, избегая слова «приказчик», имевшего в те времена исключительно отрицательные коннотации, называют его мясником.
Был мальчиком на побегушках, дорос до мясникаполучалось вроде как отец скотину забивал сам; но нетон, серьёзный и ответственный парень, присматривал за всеми остальными: считал, торговал, докладывал купцу.)
В 1891 году, 8 июля, восемнадцатилетний Александр Никитич женился на шестнадцатилетней Татьяне Фёдоровне Титовой.
Таня себе другого константиновского паренька желалано родители её слушать не стали.
Невесту, чтобы не сбежала, не выпускали из дома, а накануне венчания посадили в подпол.
Венчаться повели прямо из подполахолодную ещё, будто чуть ослепшую от солнечного света.
Свадьбу играли в день почитания Казанской иконы Божией Матери. В праздники, тем более престольные, венчают редко, но тут обе семьи были уважаемые, приметные, а жениху московский купец дал всего несколько отгульных дней.
Детей у них три года не былоне получалось. Свекровь, конечно, винила в этом молодую сноху.
Первым, в 1894 году, у них родился сын Пётр. Прожил десять месяцев и умер21 ноября того же года.
Вторым21 сентября (по новом стилю3 октября) 1895-гопоявился на свет Сергей.
Зачали его через месяц, а то и меньше, после похорон первенца: ждать нечего, всё равно мужу скоро в московскую лавку возвращаться, а то другого приказчика найдут.
Родился Сергей в доме деда по отцовской линии. Крестили спустя три дня после рождения, в храме в честь Казанской иконы Божией Матери села Константиново. Назван был в честь преподобного Сергия Радонежского.
Имя выбрала мать, с отцом не советовалась. Бабка по отцовской линии пыталась возражать, но мать настояла на своём, и совершавший обряд священник Иоанн Смирнов её поддержал. Это была уже не первая размолвка снохи со свекровью и далеко не последняя.
Отец ни на роды, ни на крестины не успел.
Отцу в момент рождения Сергея было 22 года. Матери20.
После Сергея родились сёстры Ольга, прожившая два с половиной года, и Аня, умершая в младенчестве.
Для тех времёнситуация скорее обычная. «Бог далБог взял. Баба ещё выносит».
Что от бабы в итоге оставалось и насколько любила она свою жизнь как таковую и семейную жизнь в том числе? Ответа на этот вопрос у русской крестьянки никто не спрашивал.
Рискнём утверждать: Александр Никитич любил свою Татьяну, а она егонет.
Сына он тоже любилкак умел.
А сын?
Отец в определённом смысле переживал трагедию: куда-то подевалась, невесть на что растратилась целая его жизнь. Распавшаяся изначально семья так и не сложилась в крепкое единство.
Неприметная, разломанная надвое судьбаразве для поэта это не колорит?
Оказалось, нет.
Есенинская, по большей части беспутная, личная жизньосколок несостоявшейся любви его родителей. Только этим колоритом он гордиться совсем не желал и в поэтическом своём мифе его не использовал.
Но это всё-таки он, отец, догадался про Сергея, что он иной, что он«бог знает кто». В отличие от матери и деда с бабкою: они смотрели на Сергея в лучшем случае с недоумением.
«Стихи слагает, поди ж ты. А работа-то есть какая у него?»
* * *
Предки Есенина и по материнской, и по отцовской линии в первой половине XIX века были людьми с достатком, а обеднели незадолго до его рождения.
Один факт: в 1790 году прямой кровный предок Есенина Никита Кверденёв (иногда в бумагахКаверденов) смог откупиться от рекрутской повинности, к 1794-му стал сельским старостой, а значит, был грамотным, что было редкостью в стране, где и сотню лет спустя основная часть крестьянского населения грамоты не знала.