« Братцы, родимые, бью-у-ут! раздался не то крик, не то вой среди баб».
Автор пишет, что рядовой Василий Пантелеев, «разгоряченный и возбужденный, чувствовал прилив решимости и отваги. Сейчас он готов был резать, стрелять, колоть».
Вскоре и дошло до стрельбы:
«Треск залпа потряс воздух Повалились убитые и раненые, судорожно хватая руками землю Остальные в безумном ужасе бежали вдоль улицы Стоны, полные безумного ужаса, огласили воздух. Все металось, бежало Трупы лежали неподвижно, и алые лужи крови подтекали под них»
Затем произошло то, что доставило Василию Пантелееву унтер-офицерские нашивки и денежную награду. Офицер крикнул ему:
« Рубль на водкуподстрели вот этого мерзавца, что прогуливается! Вон того, видишь? Ну, живей!
Василий прицелился и выстрелил. Пуля ударила человеку в спину. Парень как-то нелепо взмахнул руками и, схватившись за голову, бросился бежать, но через 56 шагов упал и так остался лежать».
Можно ли сомневаться, что автор представляет не только 1906 год, но и то, как подавлялось польское восстание 1863-64 гг.? Рассказпроклятие Пантелеевым, подкрепляемое строками:
«А ночью село пылало, охваченное огнем. Громадные языки пламени лизали крестьянские крыши, и черный дым высоко летел к небу. Тушить пожар было запрещено. Сонные и хмельные солдаты стояли возле каждой избы, и пламя кровавым блеском играло на их штыках».
Рассказоткровенный, острый акт борьбы с российским государством. Таким оказался первый шаг Грина в литературе.
Глава III. Казаки-убийцы
Действия русских карателей в Прибалтике воссоздаёт рассказ Грина «Случай», напечатанный в газете «Товарищ» от 25 марта (7 апреля) 1907 года. Под этим рассказом, сообщает в Примечаниях Владимир Сандлер, впервые появляется подпись «А.С. Грин».
Осенней ночью законопослушный крестьянин Отто Бальсен запряг свою лошадь: его жена Анна при смерти, и он надеется привезти к ней доктора. Причиной своего горя Бальсен считает волнения в крае, говоря младшему брату: «Гибнут все хорошие люди!..», сокрушаясь: «Где кузнец Пельт? Где Аренс, учитель? Где Мансинг, аптекарь? Один убит А других что ждет? А что они сделали? Будь Мансинг здесь, Анна, быть может, была бы здорова»
Крестьянин в отчаянии: «Что стало с краем? Еще такой год, и мы будем нищие! Мы, Бальсены!..» Истекший год оставил «тяжелые воспоминания. Деревня обезлюдела: кто разорился, кто исчез, неизвестно куда. Нескончаемые военные постои, реквизиции, вечный страх перед кулаком и плетью Обыски, доносы Жизнь сделалась адом».
Бальсен вышел из дома, тихо притворив дверь. Он проехал в повозке утонувший во тьме лес, вынул старинные серебряные часы, зажёг спичку. Стрелки показывали 12. Ещё часа полтора езды до города, и к пяти утра он, пожалуй, успеет вернуться домой. Вдруг крестьянин услышал, что навстречу кто-то едет. Он прислушался и, опасаясь, что это могут быть грабители, которых много развелось в последнее время, свернул с дороги на рыхлое кочковатое жнивьё.
Топот приближался, «повозку быстро окружили темные силуэты людей, сидящих верхом, с винтовками за плечами. Их было много, и Бальсену стало ясно, что это один из казачьих разъездов, бродивших вокруг Вендена».
Казак спросил:
« Куда путь держишь, дружище?
В город, неохотно ответил Бальсен, нетерпеливо пожимая плечами. И очень тороплюсь.
А чего же ты торопишься? спросил другой казак и захохотал громким, резким смехом. Дюже же ты торопишься, засев у середь поля!»
Казак «подъехал к офицеру и начал что-то говорить ему, оглядываясь на крестьянина.
Ты думаешь? спросил офицер, зевая.
Так точно. Стоить у середь поля
Куда едешь? сердито крикнул офицер.
В город, господин начальник, ответил Бальсен, снимая шапку. За доктором. У меня очень больна жена
Откуда?
Из Келя Меня зовут Бальсен, Отто Бальсен
А есть у тебя паспорт?
Паспорт я забыл дома, господин начальник, сказал Отто. Но вы уж, пожалуйста, пропустите меня. Меня здесь знают кругом на сто верст. Я мирный человек».
Офицер приказал обыскать его, при свете фонарика рассматривал рецепт, тщательно осмотрел часы и бумажник. «Наконец офицер сказал что-то сквозь зубы, передавая вещи Бальсена казаку, и крупной рысью скрылся в темноте». За ним уехали казаки, кроме четверых.
Затем следует сцена расстрела. Бальсена связали, он отчаянно вскрикнул.
« Не прыгай, до города далеко, апатично сказал казак, сидевший верхом. Что толку? Все равно, брат, помирать когда-нибудь»
Примечательны ещё строки:
« Не копайся, Данило, сказал верховой. Вы, черти!.. Чего томить человека?!
Темные фигурки отошли на несколько шагов и остановились. Бальсен видел, как сверкнули длинные красные огоньки».
Глава IV. Нутро рабского войска
О том, что делается в самой армии, Грин поведал в рассказе «Тихие будни». Солдат Соткин вызвал ненависть фельдфебеля тем, что чистил ему сапоги хоть и не морщась, но не со «сладострастием угодливости». Придирки следовали за придирками, травля ужесточалась, и пришло время, когда фельдфебель отвёл солдата в кусты и остановился.
« Учили нас, бывало, вот так, сказал он, деловито и не торопясь ударяя изо всей силы Соткина по лицу; он сделал это не кулаком, а ладонью, чтобы не оставить следов. Голова Соткина мотнулась из стороны в сторону. Оглушенный, он инстинктивно закрылся рукой. Фельдфебель, круто повернув солдата за плечи, ткнул его кулаком в шею, засмеялся и спокойно ушел».
Соткин знал истории солдат, которых затравили до каторги; «это происходило в такой последовательности: светлый и темный карцер, карцер по суду, дисциплинарный батальон, кандалы». Ему «трудно было ожидать перемены ветра», и он бежал.
В рассказе «История одного убийства» Грин дал детальное описание издевательств, каким ефрейтор по фамилии Цапля подвергал рядового Банникова, услужливого смирного человека. В конце концов тот оказался доведён до предела и, находясь на посту, воспользовался тем, что мучитель, заигравшись, подполз к часовому в темноте. Банников пронзил ему голову штыком.
Вещь была напечатана в 1910 году в книге «Рассказы», том 1, СПб., изд. «Земля». Рассказ «Тихие будни» вышел: журнал «Современник», N 10, 1913. Мы привели эти произведения для того, чтобы не оставалось сомнений в том, как Грин относился к русской армии, из которой бежал, подобно своему герою Соткину.
В 1907 году в журнале «Трудовой путь», N 5, был опубликован рассказ Грина «Марат» об индивидуальном терроре.
Глава V. Геройполяк!
Персонаж, от чьего имени ведётся рассказ, и его спутник«товарищ мой, приговоренный к смерти», видя за собой слежку, делают вид, что прогуливаются, и им удаётся обмануть филёров. Рассказчик передал товарищу бомбу, которую тому предстоит бросить в некое высокопоставленное лицо. Товарищ говорит, что совершенно спокоен и уверен в успехе: «Ваш гостинец я немедленно отнесу к себе, а вы идите домой и позовите, пожалуйста, Евгению с братом. Пусть нас будет только четверо Мне хочется покататься на лодке и посмотреть на их хорошие, дружеские лица Так мне будет легче Хорошо?»
Он влюблён в Евгению, догадывается читатель; она и её брат Кириллтоже революционеры, но не сторонники террора. Они не знают о предстоящем покушении. А идущий на него не может не высказаться, когда четверо катаются в лодке. Девушка сказала о пропаганде, а он «снисходительно улыбнулся углами губ.
Слыхали. А знаете ли вы, что главное в революции? Ненависть! И если ее нет, то и ничего нет. Если б каждый мог ненавидеть!.. Сама земля затрепетала бы от страха».
Брат девушки Кирилл захохотал и напомнил, что произнёсшего это «так и звали: «Маленький Марат». Ему всё крови! Больше крови! Много крови Кр-рови, Яго!.. Тигра лютая!»
Рассказчик сообщает, что лицо того, о ком это сказано, осталось совершенно равнодушным. «Но через мгновение он живо повернулся всем корпусом и воскликнул с такой страстью, что даже я невольно насторожился, почуяв новые струны в этом хорошо мне знакомом сердце.
Да! пусть ужас вперит в них слепые, белые глаза!.. Я жестокость отрицаю Но истребить, уничтожить враговнеобходимо! С корнем, навсегда вырвать их! Вспомните уроки истории Совсем, до одного, навсегда, без остатка, без претендентов! Чтобы ни одна капля враждебной крови не стучала в жилах народа. Вот чтореволюция! А не печатанье бумажек. Чтобы ни один уличный фонарь не остался без украшения!..»