При организации и проведении операций всех репрессируемых антисоветских элементов разбили на две категории. К первой категории относились наиболее враждебные элементы. Они подлежали немедленному аресту и после рассмотрения их дел на «тройках»расстрелу. Ко второй категории относились менее активные враждебные элементы. Они подлежали аресту и заключению в лагеря на срок от 8 до 10 лет, а наиболее злостные и социально опасные из нихзаключению на те же сроки в тюрьмы.
В первую очередь репрессиям подвергался контингент, отнесенный к первой категории. Следствие требовалось проводить ускоренно и в упрощенном порядке с обязательным выявлением преступных связей арестованных. По окончании следствия дело направлялось на рассмотрение «тройки». По Дальневосточному краю выделялся лимит по первой категории 2.000 чел., по второй 4.000 чел. Утвержденные цифры являлись ориентировочными. Однако наркомы республиканских НКВД и начальники краевых и областных управлений НКВД не имели права самостоятельно их превышать. В случаях, когда обстановка требовала увеличения утвержденных цифр, они обязаны были представлять соответствующие мотивированные ходатайства.
Уменьшение цифр, а равно и перевод лиц, намеченных к репрессированию по первой категорииво вторую категорию и, наоборотразрешалось.
«Тройки» вели протоколы своих заседаний, в которых записывали вынесенные ими приговоры в отношении каждого осужденного. Протоколы заседания «троек» направлялись начальникам оперативной группы для приведения приговоров в исполнение. Общее руководство по проведению операций возлагалось на заместителя наркома НКВД СССР М. П. Фриновского. В Дальневосточном крае председателем «тройки» был назначен Люшков, а членамиПтуха и Федин.
20 августа 1937 г. Сталин, видимо устав ждать от секретаря Далькрайкома Варейкиса сообщений об обстановке в крае, сам направил ему в Хабаровск шифртелеграмму. Он недоумевал «По сведениям ЦК в вашем крае идут аресты по линии парторганизаций. Нельзя ли узнать, кто именно арестован, кем думаете заменить арестованных и каково вообще ваше отношение к арестам. Не кажется ли вам странным ваше молчание».
На следующий день, 21 августа Варейкис поспешил дать объяснение. По его мнению, все, что происходило до последнего пленума ЦК по линии трестов, чистки края и парторганизации от врагов он докладывай ЦК на пленуме и во время пленума. При этом признан, что за время после июньского пленума не информировал ЦК и обязанся впредь все регулярно сообщать.
Варейкис признал свое прямое и непосредственное отношение к арестам, которые проходили только после санкции крайкома и его лично. Из руководящих работников были арестованы следующие:
«Наговицынсекретарь Комсомольского городского комитета партии. Вместо него выдвинули члена крайкома Вилинова;
Шангинсекретарь Завытинского райкома партии Амурской области. Вместо него выдвинули Оксенгорна;
Петровпредседатель Приморского облисполкома. Исполняющим обязанности председателя Приморского облисполкома выдвинут Данилов, ранее работавший секретарем Кагановического райкома;
Черниккрайпрокурор, снятый ЦК ВКП(б) и Вышинским по предложению крайкома;
Чемановначальник КрайЗУ арестован по связям со Свердловской правой контрреволюционной организацией и Дальневосточной. Вместо него выдвинули Назаренко, агроном по специальности, до этого работавший зав. Сельхозотделом Уссурийского обкома;
Ирначальник КрайУНХу. Вместо него выдвинут Первухин, работавший в Приморье, затем заместителем Край-УНХУ;
Залкиндеруправляющий краевой конторой Госбанка. Вместо него выдвинули Доброваработника крайкома ВКП(б), окончившего финансовый институт и аспирантуру. С Кругликовым вопрос согласован;
Василевичзав. Сельхозотделом крайкома ВКП(б) арестован по белорусским связям и ДВК. Вместо него ЦК командирован работник Сельхозотдела ЦК Семенихин;
Чугуновредактор китайской газеты «Рабочий путь», вместо него утвержден Мартынов.
Кроме того, отстранены от работы, ныне арестованы следующие:
Родинсекретарь Ивановского райкома партии, вместо него выдвинут Скотников.
Шерстневсекретарь Кировского райкома партии, вместо него выдвинут Умничкин;
Гуськовсекретарь Нанайского райкома партии, вместо него выдвинули Лисненко;
Гуревичсекретарь Бикинского райкома партии;
Точминсекретарь Пенжинского райкома партии Камчатской области, вместо него крайком послал Пикова;
Новлянскийуполномоченный Наркомпищепрома, вместо него выдвинут работник крайкома Федоров;
Свят с работы секретарь Далькрайкома комсомола Чернявский, вместо него прислан из ЦК ВЛКСМ Аман;
Касименкозав. Школьным отделом крайкома ВКП(б), вместо него утвержден Беляев».
Варейкис информировал, что в связи с арестом Дерибаса, Западного и начальника УНКВД Приморья Визеля, Амурской области Давыдова, начальника Особого отдела ОКДВА Барминского выяснилось, что органы НКВД покрывали участников контрреволюционного японо-троцкистского фашистского заговора, часть которых еще якобы осталась в составе руководящих работников.
В своем следующем письме Варейкис подробно информировал Сталина о положении в Дальневосточном крае. По его словам, положение было плохо с партийным и советским руководством, особенно по войсковому строительству. Сослался на то, что бывший секретарь Лаврентьев все запустил.
«Враги тормозили укрепление ДВК. После февральского Пленума быт вскрыт краевой троцкистско-правый японский шпионский центр, в который входили: Лаврентьев, Крутов, Дерибас, Лейберг (член бюро крайкома, бывший начальник Дальневосточной дороги), Сангурский (заместитель командующего ОКДВА), Аронштам (нач. ПуаРМа ОКДВА), Гербек (шпион, агент двух контрразведокнемецкий и японский). На ДВК работал четыре года уполномоченным Наркомлеса».
После приезда нового начальника УНКВД Люшкова выяснилось, что в заговоре активную роль играл бывший начальник НКВД Дерибас и его первый заместитель Западный. Второй заместитель Барминский (он же начальник особого сектора ОКДВА) оказался японским шпионом. Были арестованы как японские шпионы и участники заговора: Бизильначальник НКВД во Владивостоке, Давыдовначальник НКВД Амурской области (г. Благовещенск) и большая группа других чекистов.
Они всячески тормозили разоблачение заговорщиков, прятали материалы, искажали протоколы следствия и допросы. Показаниями Крутова, Дерибаса и других были разоблачены как участники заговораСлинкин секретарь Хабаровского обкома ВКП(б) старый Дальневосточник, партизан, находившийся в тесной связи с Гамарником, Аронштамом и другими; секретарь Уссурийского обкома Овчинников, связанный с военными заговорщиками по Приморской группе войск и с Лаврентьевым; Васильевсекретарь Нижне-Амурского обкома, до этого работавший секретарем Куйбышевского райкома Амурской области, и др.
Барейкис признался, что выдвигать новых людей очень трудно т. к. партийные руководители и он сам еще плохо знают людей. Осторожность эта оправдывается тем, что в составе секретарей райкомов, председателей райисполкомов и других городских и районных работников немало есть еще прямых ставленников Лаврентьева и Крутова.
Неблагополучно обстояло дело и в комсомоле. Секретарь крайкома комсомола Листовский работал на ДВК пять лет, характеризовался разложившимся человеком, троцкистом, японским шпионом. В 1926 г. его отозвал ЦК ВЛКСМ, прислали Чернявского с Северного Кавказа, оказалось, что он проходит в группе правых, в компании с Пивоваровым на Северном Кавказе. Его сняли. Распустили бюро крайкома ВЛКСМ. Политическое, бытовое, моральное разложение в среде руководящего состава работников комсомола поощрял Лаврентьев, он спаивал секретарей крайкома комсомола, таскал их по банкетам, которые здесь чудовищно процветали.
В настоящее время секретарем крайкома ВЛКСМ избран Аман, присланный ЦК ВЛКСМ. Дела в комсомоле пошли значительно лучше.
Была вскрыта троцкистско-правая вредительская организация на железных дорогах ДВК. Выяснилось, что на всех крупных железнодорожных узлах, станциях и депо были расставлены японские шпионы, агенты, резиденты. За это время основательно почистили железные дороги. Свыше 500 шпионов было расстреляно, после чего железные дороги стали работать значительно лучше. Очистку железных дорог продолжаем.