Нет, я боюсь упасть и разбиться насмерть.
Если тебе от этого станет легче, я могу обнять тебя.
В твоих снах
Виверна нырнула вниз. Одри ахнула. Земля обрушилась на нее, как будто она была в кабине поезда, мчащегося на полной скорости.
Одри вонзила ногти в подушку сиденья.
Деревья подпрыгнули вверх. Кабина дернулась, и лапы виверны, скользя, врезались в землю. Огромная рептилия накренилась и остановилась.
Кальдар наклонился к ее уху.
Теперь ты можешь дышать, сорока.
Сорока?
Мне не нужно твое разрешение, большое спасибо.
Всегда пожалуйста.
Агрх.
Прекрасная посадка, сказал Кальдар Гастону. Пока все, что в твоих силах.
Гастон усмехнулся.
Если это прекрасная, то на что же похоже ужасная?
Пошли, позвал Кальдар. Нам нужно разбить лагерь. Небо чистое, так что сегодня мы будем спать на улице. Одри может занять кабину.
Все нормально, сказала она ему. Я справлюсь. Я прекрасно могу спать на свежем воздухе.
Четыре пары глаз посмотрели на нее с явным мужским скептицизмом.
Радуйтесь, что у вас есть кабина, сказал Джордж.
Вы единственная леди, добавил Джек.
Послушай их, сказал Гастон.
Тогда решено. Кальдар указал на кабину. Одеяла, подушки, спальные мешки. Как только мы закончим, Джек, ты найдешь нам что-нибудь поесть, а Джордж встанет на часах. Пойдем.
Пятнадцать минут спустя их спальные мешки лежали на земле рядом с виверной. Одри всегда представляла себе драконов быстрыми и проворными. Но лежащая на траве виверна казалась едва живой, словно какой-то монолит, высеченный из голубого камня, с одеялом из зеленого мха на спине.
Кальдар достал из одного сундука бронзовую шкатулку длиной в фут и открыл ее. Внутри, на ложе из зеленого бархата, лежало большое механическое насекомое. Еще один гаджет. Люди из Зачарованного мира называли их автоматонами.
Кальдар открыл еще одну коробку, вытащил маленький принтер с торчащим из него шнуром и подключил к нему камеру. Принтер зажужжал и выплюнул картинку. Одри заглянула Кальдару через плечо. Белокурая голубокровная женщина смотрела на нее с утеса. Ее надменное лицо излучало презрение.
Ты сделал фотографию? Когда успел?
Когда мы приземлились в кабину. Я ее не знаю, и ее нет ни в одном из доступных мне списков «Руки». Я бы вспомнил это лицо, но мне нужно опознать ее, а я не могу просто проверить ее по сети «Зеркала». Кальдар помахал фотографией, чтобы высохли чернила. Любой магический контакт будет перехвачен, и, учитывая, что мы находимся в поле, нам строго приказано ограничить нашу связь.
Он вынул насекомое из шкатулки, перевернул его на спину и осторожно нажал на грудную клетку. Бронзовая панель скользнула вниз, открыв маленький прозрачный кристалл. Кальдар поднес к нему фотографию, набрал несколько цифр и сказал:
Активация.
Крошечные шестеренки завращались внутри насекомого со слабым жужжанием.
Сканирование.
Луч света пронзил кристалл изнутри. Свет скользнул по фотографии, и кристалл потускнел.
Кодирование, приказал Кальдар.
Длинные лапки насекомого задвигались и задрожали. Панель над его грудной клеткой скользнула вниз, скрывая кристалл. Кальдар снова поставил его на ножки.
На базу.
Спина насекомого раскололась. Появились тонкие, как паутинка, крылышки, один раз дрогнули и пришли в движение. Насекомое вылетело из шкатулки, зависло над травой и взмыло в небо.
Мы получим ответ через несколько дней. Кальдар встал. Гастон, мы с тобой должны позаботиться о виверне.
Мгновение спустя Кальдар и Гастон пошли за водой, чтобы приготовить какую-то особую еду для виверны.
Джек подошел к Одри, держа Линг на руках.
Не могли бы вы оставить ее в кабине на следующий час?
Конечно. Она забрала у него Линг. Но зачем?
Потому что мне нужно измениться, чтобы я мог поохотиться, и я не хочу, чтобы она волновалась. Одри отнесла Линг внутрь и положила ее в большой плетеный сундук, где хранились одеяла.
Посиди-ка ты здесь пока.
Она закрыла крышку. Тонкие щупальца магии вытянулись из ее руки, она щелкнула замком и вышла наружу.
Из-за спины виверны на массивных лапах выскочила рысь. Огромный, как большая собака, с густой и роскошной шерстью, большой кот посмотрел на нее зелеными глазами.
Одри боялась шелохнуться.
Большие уши рыси с черными кисточками на концах дернулись. Рысь открыла пасть, показав ей розовый язык, подмигнула и помчалась к деревьям.
Ух ты!
Она повернулась к Джорджу, который разворачивал спальные мешки.
Это был Джек?
Да, миледи.
Это становилось все более и более странным, и не в хорошем смысле.
Одри взгромоздилась на груду одеял.
Знаешь, тебе вовсе не обязательно называть меня миледи. Я же простой Эджер.
Джордж одарил ее легкой улыбкой, которая осветила его ангельское лицо.
Я тоже просто Эджер.
Но мне казалось, Кальдар говорил, что ты голубокровный? Это было не совсем то, что сказал Кальдар, но выуживание дополнительной информации никогда не повредит.
Наша сестра вышла замуж за голубокровного. Мы всего лишь Эджеры. Люди в Зачарованном напоминают нам о том, откуда мы пришли, довольно часто. На случай, чтобы мы не забывали.
Ауч. Должно быть, им приходится несладко.
Мне жаль.
Все в порядке, заверил ее Джордж. О нас хорошо заботятся. Мы ходим в очень хорошую школу, у нас большое содержание, и Роза, наша сестра, и ее муж очень любят нас. Любой мог невзлюбить нас из-за всего этого, так или иначе. Граньэто просто удобный предлог.
Одри села рядом с ним на одеяло.
Если о вас так хорошо заботятся, то почему вы оба прятались в кабине Кальдара?
Из-за Джека. В Зачарованном есть проблемы с перевертышами. Джордж поправил спальный мешок. С Джеком трудно. Он заботится о других людях, и он добрый, но он не всегда понимает, как люди думают. И он очень жестокий, что пугает остальных. В Адрианглии перевертышей вроде него отправляют в военную школу. Это очень плохое место. Джек сейчас в большой беде, потому что он чуть не убил кое-кого, и он считает, что Роза и Деклан, ее муж, готовятся отправить его туда. Он думает, что лучший друг Деклана, который является перевертышем, может переубедить их в обратном, но тот отправился в путешествие. Мы выигрываем время до его возвращения.
Она уловила легкий намек на неодобрение в его тоне.
Так думает Джек. А ты что думаешь?
Джордж поморщился.
Джек избалован. Ему приходится не сладко, но он не единственный, кому это нелегко дается. Ему сходит с рук сумасшедшие вещи, потому что он перевертыш, и он другой. Джек мог бы вести себя лучше, но он перестал пытаться. Он решил, что не стоит пытаться, и что бы он ни сделал, это ничего не изменит.
Джордж встал и потянулся к большому холодильнику, стоящему у виверны. Мускулы на его руках вздулись. Он напрягся. Одри встала и взялась за другую ручку холодильника, глядя прямо перед собой, не встречаясь с ним взглядом. Не нужно заставлять мальчика смущаться.
Вес холодильника чуть не опрокинул ее. Глупая штука была огромной и, вероятно, полной льда. По меньшей мере восемьдесят фунтов. Они подтащили его к клочку чистой травы.
Джордж опустился на колени возле холодильника, а она села на траву напротив него. Ни один из них не прокомментировал то, что они тащили холодильник, как будто этого и не было.
Когда мы были маленькими, у Розы была паршивая работа, сказал Джордж. Она ужасно уставала, но работала там, потому что хотела, чтобы у нас была лучшая жизнь. Вы спросили меня, что я думаю. Я думаю, что Роза сделала бы все что угодно только для того, чтобы не подвести меня и Джека. Мой брат все неправильно истолковывает. Я не знаю, что он слышал, но сомневаюсь, что его отправят. Моя сестра слишком сильно любит его, а Деклан никогда не сталкивался с проблемой, с которой он не мог бы справиться. Он не стал бы отдавать Джека в руки кого-то другого. Это означало бы сдаться.
Разговаривать с Джорджем было почти то же самое, что разговаривать со взрослым мудрым человеком. В свои четырнадцать лет он был почти взрослым по некоторым стандартам, но все же его зрелость была поразительной. Неужели, что за всеми этими рассуждениями скрывается четырнадцатилетний мальчик?