Карета тем временем совсем остановилась. Я замерла, перестав бороться с пушистым монстром. Общий страх снаружи захватил на минуту и меня. Стало очень тихо. В этой тишине были хорошо слышны шаги, приближающиеся к карете. К нам подходил человек, который не боялся ничего на свете, это его боялись все. Кот под моими ногами замер. Я вжалась в спинку жесткого сиденья, наивно полагая, что эта неведомая опасность, может быть, обойдет меня, что меня просто не заметят. Это было похоже на то, как дети прячутся под кроватью, когда боятся. Но, как это всегда бывает, детские надежды не оправдались, и дверь кареты открыли снаружи.
Человек, которого я увидела, был очень красивым, высоким и стройным. Он был одет в дорогой строгий дорожный костюм, а спина была очень прямой. Все это выдавало в нем богатого и воспитанного по-королевски господина. Его лицо, тонкое и правильное, портили только вертикальная морщина, пересекающая лоб, и пустые, мутные глаза, которые было неожиданно видеть на таком умном лице.
Мое сердце ударило несколько раз быстрее, чем обычно, а потом как будто перестало биться вообще.
Все разговоры в институте благородных девиц были только о любви и о замужестве. Я их терпеть не могла. Эти «благородные дамы», мои ровесницы, готовили себя только к этому, не уделяя существенного внимания ничему больше. Они все время были влюблены. В каких-то поэтов, актеров, графов и даже простых незнакомцев, которые проходили с важным видом по улице. Сначала меня это смешило. Их любовь была как жизнь мотылькаслишком короткой и исчезала на следующий день. Но когда вокруг тебя все постоянно влюблены, а ты никогда и ни в кого, волей-неволей задаешься вопросом «почему?». Под конец моей учебы я начала себя чувствовать ненормальной, не способной на любовь вообще. Я никогда об этом не говорила и даже боялась признаться самой себе, но в моей душе институтские подруги поселили страх, что я не полюблю никогда.
И вот сейчас все это превратилось в пустое волнение из прошлого, потому что я полюбила человека, которого все боялись, которого я видела в первый раз и который сейчас цепким взглядом осматривал карету и меня.
Сирота? спросил он ледяным голосом.
Да, ваша светлость, ответила я. Сирот всегда развозили к родственникам почтовые кареты.
С тобою кто-то едет? он посмотрел на примятый мешок, где минуту назад лежал кот.
Нет, соврала я не потому, что хотела его обмануть или помочь Альберту. Это вырвалось у меня случайно, голова отказывалась работать, и я забыла обо всем на свете.
Выражение лица незнакомца изменилось, его взгляд прояснился, и он показался на секунду удивленным.
Ты что, меня не боишься?
Нет, ваша светлость. Похоже, я вас люблю, ляпнула я.
Брови незнакомца поползли вверх. Мои тоже. Я сама от себя такого не ожидала. Он ничего не сказал, развернулся и пошел прочь от кареты, бросив в сторону сопровождавших его слуг:
Его здесь нет, уходим.
А я так и продолжила смотреть на его строгую ровную спину, не в силах отвести глаз. Карета тронулась, и в маленьком окошке снова замелькали деревья, чужой страх стал исчезать.
Когда наша карета отъехала достаточно далеко, кот не спеша вылез из-под моего платья и улегся обратно на мешок. Глаза его были выпучены от удивления, и он просто молча на меня таращился какое-то время.
Ну ты и выдала! наконец сказал он. Ты хоть знаешь, кто это был? Это же был герцог Страх. Знаешь, кто это? Или ты из такой глухой деревни, что не слышала?
Герцога Страха по-настоящему звали Рональд Бенедикт Освийский, и его знали все. Не было настолько глухой деревни, чтобы не слышать о нем. Поговаривали, что он собрал вокруг себя двенадцать сильнейших магов королевства для собственной защиты. Каждый месяц он осыпал их золотом под стон народа, чьим трудом это золото добывалось. Маги взамен обеспечивали его безупречной магической защитой. Считалось, что герцога нельзя убить. Его нельзя было отравить, заколоть, утопить, заразить смертельной болезнью, подстроить для него ловушку. Среди людей ходил слух, что даже просто замыслив что-то недоброе против герцога, можно было отправиться к Матери Хранительнице.
Власть герцога становилась все сильнее, и даже наш добрейший король Альвадо его боялся. По слухам, последние три наемника были подосланы к герцогу именно им, дабы облегчить бремя народа, но всех их постигла неудача. Они исчезли бесследно.
Говорили также, что герцог казнил неугодных ему людей, что темницы его замка были переполнены и их стены сотрясали крики пытаемых. Но самым страшным злодеянием, которое ему приписывали, была та самая болотная чума.
Первые случаи болезни появились именно на его торфянике. Герцог Страх хотел наказать слуг за непослушание и бунт, который те осмелились поднять. Герцога обвиняли в том, что по его заказу кто-то из бессовестных магов создал болотную чуму. Никто из тех, кто работал на его болотах, не выжил. Потом болезнь вышла из-под контроля и выкосила чуть ли не половину жителей Освии. Именно стараниями герцога приют, из которого меня с удовольствием выслали, был переполнен детьми.
Ненависть к герцогу росла, и имя его звучало в самых страшных проклятиях, произносимых вместо молитв Матери Хранительнице перед сном.
Я тоже стала сиротой из-за герцога. На душе было горько и больно. Любить убийцу я не могла. Мои светлые чувства угасли, только появившись, еще быстрее, чем любовь болтушек из института.
Он искал тебя? спросила я, чтобы отвлечься от чудовищной пустоты в душе.
Меня, спокойно ответил кот. Его не особо беспокоило то, что на него охотится главный злодей королевства. В отличие от всех, кто дрожал от страха полчаса назад, когда герцог остановил карету, у него не было перед ним никакого страха. Альберт действительно был не просто кот.
А от тебя-то ему что нужно?
Он ищет меня, чтобы убить. А мне этого не хотелось бы. Я слишком хорош, умен и молод, чтобы умереть. Мне всего двадцать три. Тем более я не хочу умереть котом. Хотелось бы вернуться в свою шкуру, хотя вернее будет сказатькожу. Поэтому спасибо тебе, что меня не выдала, за мной должок.
Я подумала, что раз жестокий герцог ищет Альберта, то шансов спастись у него мало, а помогать ему опасно. Но это также могло означать, что кот сделал что-то хорошее ему наперекор.
А что нужно, чтобы тебя расколдовать? осторожно поинтересовалась я.
Нужно, чтобы меня поцеловала прекрасная юная девушка, ответил он очень серьезно, с надеждой глядя мне прямо в глаза.
Я на секунду засомневалась, но мне всегда нравились сказки с превращениями, и было очень интересно взглянуть, а тем более принять участие в таком. Я нагнулась и чмокнула кота в подставленную с готовностью морду. Ничего не изменилось. То ли я оказалась недостаточно юной, то ли не очень прекрасной, то ли кот на самом деле был подлым обманщиком. Посмотрев на него, я поняла, что, скорее всего, третье. Альберт чуть не свалился с мешка от смеха.
Поверила, хохотал он. До чего же ты наивная. А доверять первому попавшемуся коту тебя тоже родители учили? А вдруг я брат герцога и такой же негодяй, как и он сам, или даже хуже?
Я обиделась и отвернулась к окну, а кот еще долго смеялся, довольный своей выходкой. Я решила, что больше не буду говорить с этим пушистым обманщиком. Он это понял и даже не пытался снова начать разговор. Вытянувшись на мешке, он закрыл глаза и уснул, все еще довольно улыбаясь. Я позавидовала ему. В том, что ты кот, есть свои плюсыкоты всегда умеют устроиться удобно.
Наконец тишина, позднее время и усталость взяли свое, меня стало клонить в сон, и он вскоре смог победить даже нестерпимую тряску кареты.
Тетушка Котлета
Когда я проснулась, было утро. Тряска прекратилась, а это могло означать только однокарета стояла. Снаружи кто-то громко говорил и смеялся. Почтальоны шли выгружать письма. Я дернулась, подскочила и посмотрела на мешки, они выглядели нетронутыми и были завязаны, как и прежде, секретным почтовым узлом. Я вздохнула с облегчением, хоть этой проблемы мне удалось избежать. Связываться с почтальонами совсем не хотелось. Между тем никаких признаков вчерашнего присутствия кота тоже не было. «Будто приснилось, подумала я. Даже шерсти нигде не осталось».