Я слишком глубоко ушла в свои мысли и, похоже, даже задремала на секунду. Из-за этого я не сразу заметила произошедшие перемены.
Что-то увесистое упало с грохотом на пол. От неожиданности я подпрыгнула и поняла, что в карете уже не одна: в самом большом почтовом мешке на полу, забравшись внутрь наполовину, бесцеремонно рылся огромный рыжий котище и выбрасывал оттуда неугодные ему предметы.
Котище
Карету сильно тряхнуло, и я упала обратно на жесткое сиденье, больно ударившись тем местом, что пониже спины. Кот соизволил обратить внимание на громкое «ой», вырвавшееся у меня. Он высунул морду из мешка и, как мне показалось, нагло улыбаясь, сказал:
Совсем никакой интересной почты, детка. Зато смотри, что я нашел, и он показал мне лапу, в которой была кольцом свернутая колбаска. Хочешь кусочек?
Кот был таким большим, что, скорее, походил своими размерами на рысь, чем на обычного кота. Возможно, он казался больше, чем был на самом деле, из-за густой и длинной шерсти, которая доставала почти до земли из-под его пуза. Но это все удивляло, конечно же, меньше, чем тот факт, что зверюга разговаривал. Я в шоке таращилась на него, не зная, что сказать.
Ну, как хочешь, котище ответа долго ждать не стал, развалился на мешке и начал есть добытую таким сомнительным путем колбасу, при этом умудряясь хитро улыбаться.
Карету тряхнуло снова, приложив меня на этот раз головой о жесткую стенку. Это, как ни странно, пошло мне на пользу, я обрела дар речи.
Ты откуда взялся? смогла я наконец перевести в слова свое недоумение.
Из деревни, конечно. Дыра еще та, скажу я тебе.
Кот был такой огромный, что было совсем непонятно, как я не заметила его сразу. Тем временем он расправился с колбасой и стал развязывать веревку на следующем мешке.
Ты что, опомнилась я. Этого же нельзя делать!
Честная какая! фыркнул кот, повернулся ко мне спиной и принялся за узел с двойным усердием.
Ну ты и нахал! возмутилась я. По мешкам будешь лазить ты, а отвечать за это придется мне?
Я попыталась схватить кота, но он, несмотря на свой солидный вес, оказался прытким и увернулся, при этом не выпустив веревки из лап.
Помогла бы лучше, детка, без пальцев неудобно развязывать.
Меня, в отличие от тебя, родители воспитывали.
Правда? удивился кот. Тогда при виде меня ты должна была встать, сделать реверанс и сказать: «Добрый вечер, ваша светлость! Как приятно, что вы почтили меня своим визитом!»
Не велика ли честь для кота? возмутилась я.
Нет, со мной так всегда здороваются прекрасные дамы, я же герцог.
Герцог, который ворует чужую колбасу? Что-то не верится, усомнилась я в знатном происхождении шерстяного валенка.
В последнее время мне приходится добывать еду таким сомнительным способом. Знаешь, малышка, трудно заработать на колбасу, когда ты кот.
Так лови мышей!
Фу, какая гадость. Я до такого никогда не опущусь. Как я уже говорил, я благородного происхождения и предпочту голодать, чем есть всякую подозрительную дрянь.
Он справился с узлом, пошарил в мешке и достал оттуда бумажный сверток.
Зачем есть мышей, если есть печеньки! добавил он, бесцеремонно разрывая упаковку когтистыми лапами. Хочешь одну?
Я оставила попытки поймать кота. Честно признаться, я не очень-то и старалась. Этот кот мог дать сдачи, если что. А печенек мне очень хотелось, я сладкого не ела уже полгода, да и вообще в приюте едой не баловали.
Нет, не хочу, соврала я, а живот при этом предательски заурчал.
Ну-ну, ухмыльнулся он, уже разжевывая первую. Его проблемы нравственности, похоже, не волновали.
Тоже мне кошачий герцог, усмехнулась я.
Я не кошачий. Я настоящий. Только меня заколдовали. Так что считай, что тебе повезло. Ты мне поможешь расколдоваться, мы поженимся и будем жить долго и счастливо, все как в сказке.
А когда ты был человеком, ты тоже был таким толстым и проверял чужую почту?
Я был стройным и красивым. Излишний аппетитэто побочный эффект наложенного заклинания. А чужую почту, конечно же, проверял, невозмутимо ответил кот. Нас этому с детства учат. Надо быть начеку и читать всю переписку, какую сумеешь раздобыть. А вдруг тебя хотят отравить? Или очернить перед королем, что куда опасней. Кроме того, можно перехватить чужое письмо, а вместо него отправить поддельное, выгодное для тебя.
А в почтовой карете что делает ваша светлость? Ищет неугодные письма? насмешливо спросила я.
Нет, недовольно поморщился кот. В карете моя светлость прячется. А ты мне будешь помогать, если понадобится. Кстати, называй меня Альберт, так будет удобней.
Я поняла, что в ближайшее время от общества наглого кота не избавлюсь, поэтому решила, что сказать свое имя все равно придется.
Меня зовут Александра.
Александра, Леся Лисичка, значит, мяукнул кот, выбрав для себя одно из сокращений моего имени. А что, мне нравится.
Мне не понравилось. Так меня называли в институте, а добрых воспоминаний оттуда у меня осталось мало. Благородные девицы из богатых древних родов всегда задирали свои маленькие острые носики и произносили «Лисичка» с некоторым презрением. Их имена были громкими и звучными, такими как Альбертина, Марилианна или, к примеру, Франсуаза. Никаких сокращений они не допускали.
Кот уже почти доел печеньки. Дорога становилась все хуже, мы въезжали в лес. «Только бы не напали разбойники», забеспокоилась я. Альберта такая мелочь, как разбойники, похоже, вообще не волновала. Или он своим кошачьим мозгом не понимал, что вероятность повстречаться с ними вообще есть, или решил для себя, что кот разбойникам вряд ли понадобится, с него, кроме шкуры, взять нечего.
Так что, Лисичка, куда ты едешь? рот у Альберта наконец освободился, и он решил развлечь себя беседой со мной.
Он развалился, вытянув лапы, на самом большом, бархатном мешке, предназначенном для перевозки дворянских писем, и приготовился слушать. Я подумала, что фанатичные королевские почтальоны утопят либо его, либо меня за такое кощунственное отношение к письмам господ. Почтальоны всегда были очень преданы своему делу и до тошноты педантичны. Они были готовы защищать вверенную им переписку чуть ли не до смерти, поэтому мысль об их гневе не была такой уж абсурдной. Мне даже казалось, что на всех почтальонов королевские маги накладывали специальное заклинание, которое вселяло в них трепетное отношение к письмам и посылкам. Это помогало уберечь секреты, которые им предстояло перевозить каждый день из города в город.
Ответить Альберту на его вопрос я не успела. Снаружи послышались голоса, и карета начала сбавлять скорость. Либо разбойники идут грабить, либо кучер унюхал кота.
Но я ошиблась. Никто не спешил открывать дверцу кареты, а голоса звучали все громче. Снаружи хорошо улавливался страх примерно из пяти источников. Одним из них был кучер, он находился ближе всех, и его испуг был самым ярким, вспыхнувшим внезапно. А вот остальные боялись иначе. Их страх был не резким и внезапным, а тягучим, спрятанным вглубь. Они будто были вынуждены жить с ним изо дня в день и привыкли к такому своему положению.
Странно, сказала я и посмотрела туда, где только что сидел котище. Мне хотелось узнать, что он думает по этому поводу, но его уже не было, только пустая упаковка из-под печенья валялась на полу. Я подтянула ее носком сапога и спрятала под платьем. Мало ли что. Почтальоны вряд ли будут бить несчастную сироту, но все-таки лучше им не знать об украденном печенье. И тут по моим ногам чиркнул пушистый хвост котище залез ко мне под подол, причем когда и как он там очутился, осталось для меня загадкой.
Нахал! возмущенно прошептала я. В другой ситуации я бы не шептала, но очень уж не хотелось привлекать к себе внимание.
Прикрой меня, детка, шепнул в ответ кот. Это за мной.
Прикрой его! Этот кот весит почти как половина меня. Трехлетнего ребенка было бы проще спрятать под юбкой, чем этого пушистого нахала. Да и с какой стати мне его прикрывать? Я попыталась вытолкнуть его ногой наружу, но бессовестное животное обхватило мои ноги лапами и держалось изо всех сил. Должна сказать в его защитукогти он не выпускал.