Десяток новых родственников выстроились вдоль коврового рисунка, ведущего к резному столу. За столом стоял худой человек с длинным носом и остатками некогда темно-русых, а сейчасс сизой проседью, волос.
Темные волосы, как отметила Бажена, были здесь только у него (когда-то) и у Кары. Но Кара была яркой брюнеткой с волосамичерными, отдающими на солнце антрацитовым блеском. Она притягивала взгляд, яркая и сочная, как свежий цветок рядом с ворохом прелых листьев.
Мужчина у стола мог похвастаться тусклыми редкими остатками былой роскоши, если роскошь вообще когда-то имела место быть. Он заметил, что Бажена разглядывает его, дернул уголком губы. Было в этом человеке одновременно что-то комичное и торжественное.
Но главным здесь был именно он.
Он смотрел на Бажену едва заметно поджав тонкие сухие губы и ждал.
Что нужно делать?шепнула она, надеясь, что стоящий за спиной Серхио подскажет.
Иди поздоровайся с примаром и все начнется.
Бажена кивнула и сделала шаг вперед и встретилась взглядом со светловолосой дамой с пушистыми, точь-в-точь у Бажены, кудрями. Дама улыбнулась ей теплой домашней улыбкой. Такой знакомой улыбкой.
Бажена замерла, застыла, не в силах отвести глаза. Это лицо! Она не видела его с самого детства, но знала, никогда не забудет!
Мамочка,шепнула она и почувствовала, как летит.
Летит навстречу ковру и примару.
Мэр, по местному примар, уже начал двигаться в сторону новоприбывшей. Но тут она приступила к решительным действиям.
Зацепившись остреньким каблучком за край уютного ковра, девушка полетела вниз. Одна туфелька отскочила в сторону, вторая свиснула у примара над плечом и вылетела в открытое окно. Тревожно всколыхнулись тонкие занавески. Примар вздрогнул.
Бажена успела предотвратить падение, но устоятьнет.
Гостья согнулась в поясном поклоне и пьяным страусом поскакала через комнату к примару, с каждым рваным шагом все сильнее кренясь вперед. Не успел он отодвинуться в сторону, как девушка упала перед ним на колени, молитвенно приложив руки к ковру.
Коснувшись ковра лбом, Бажена мазнула по пушистому ворсу серыми кудрями и рывком начала подниматься.
Ош!на пути к горизонтальному положению ей встретились коварные резные купидоны.
Бажена ударилась затылком о край стола, в глазах потемнело, руки ослабли и согнулись в локтях, лоб снова коснулся пушистого ворса.
В маленьком горном городке, по числу жителей больше похожем на деревеньку, примар Теодор Дракулешти, пользовался уважением.
Должность примара он получил в комплекте с обязанностями главы древнего уважаемого клана.
Однако всеобщая демократия и постоянное присутствие вокруг близких и очень близких родственников сделали свое делоземные поклоны оказались Теодору в новинку.
Всем присутствующим тоже.
Бажена снова подняла голову. Резные купидону никуда не улетелидевушка снова ударилась о край старинной столешницы.
«Бывают в мире дуры, но яособенная!»подумала она и в третий раз, медленно и степенно, как и полагалось, наверное, двигаться даме ее возраста и положения, подняла голову, рассматривая опасный декор.
Судя по открывающейся картине, особую опасность для Бажениной головы представляла именно попка деревянного купидончика. Купидончик летел вслед за гарцующим фавном с какими-то дикими, сумасшедшими глазами, и больше всего напоминал человека, обнаружившего себя без пяти одиннадцать вечера бегущим к кассе супермаркета с ящиком акционного пива.
«В очередной раз страдаю от любви»подколола Бажена сама себя, сожалея только об одном, что шутка эта здесь и сейчас вряд ли будет уместна, а значитпропадет.
Уже поворачиваясь назад она поняла, что ногам особенно мягко и уютно. Совсем не так должны чувствовать себя ноги, обутые в новые, еще не разношенные туфельки на высоком каблуке. Ноги, прошедшие в этих туфельках по коварной брусчатке. Ноги, летевшие к этой брусчатке через половину Европы.
Туфельки не было. Хотя нет, одна туфелька как раз былавалялась у двери. Но где вторая?
Бажена извинилась за происшествие перед затихшими родственниками. Ни единой ухмылки, ни тихого смешка. Все произошло так быстро, что никто не успел подхватить девушку. Бажена почувствовала, что как-то совсем по-детски краснеет.
Будь перед ней проверка из Министерства или коллеги, пусть давно знакомые, но все же чужие люди, она бы не стушевалась. Готовая к любому нападению, она оказалась не готова к искреннему сочувствию.
Стоящие вокруг смотрели именно сочувствующе, вопросительно, удивленно. И очень искренне.
Разве что примар крепче сжал губы, да худенькая девочка за спиной светловолосой дамы, принятой Баженой за маму, едва сморщила носик.
В тишине Бажена вернулась к застывшему в дверях Серхио и, поборов желание через эту самую дверь выйти обратно в коридор. А послевыбежать на улицу и скрыться в неизвестном направлении.
Подобрала с пола туфлю, надела и осмотрела кабинет в поисках второй.
Простите, что вы сказали по поводу Миорских земель и чья я теперь хранительница?спросила она, дабы чем-то разбить звенящую тишину.
Второй туфли не было видно.
«Может, под стул закатилась? Какой-то антикаблучный город: и брусчатка скользкая и ковры к каблукам цепляются!»
Мы как раз собирались тебе рассказать,Серхио беспокойно посмотрел на примара, за спиной которого трепал штору легкий ветерок.
За шторой пересмеивались горожане, кто-то играл на гитаре. Теплый майокна в ратуше были настежь.
Примар едва заметно дернул щекой. Ближайший к столу светловолосый мужчина придвинул поближе мягкое кресло с высокой резной спинкой.
Да, давайте начинать,Бажена нагнулась, заглядывая под ближайший стул,пока еще что-нибудь не случилось.
Намек на кресло она поняла. Но сидеть недообутой перед десятком новых людей?
Ей показалось, что под стулом в углу мелькнуло что-то красное. Она быстро опустилась на ковёр, мельком осмотрела набор ног, вразнобой стоящих вокруг.
«Показалось!»
В спину ударило струей свежего воздуха. Входная дверь распахнулась, как от резкого рывка.
Бажена обернулась увидела перед собой совершенно новые, незнакомые ноги. Еще мгновение назад их в комнате не было!
Белые спортивные кроссовки сверху чуть прикрывали синие джинсы, в которые заправлена белая рубашка. Потертый кожаный ремень подчеркивает талию, от которой начиналась мужской торс с широкими плечами.
Рукава рубашки были небрежно закатаны до середины локтя и открывали вид на загорелые мужские руки, украшенные широкими полосами мышц.
В одной из этих сильных мужских рук Бажена увидела искомую туфлю! Уже немного потрепанную, но еще не потерявшую товарный вид. Красный лак, на первый взгляд, не сильно поцарапан, каблук цел. Остальноенесущественные мелочи!
Увидев её, Бажена обрадовалась встрече и стремительно рванула вперёд для дальнейшего воссоединения, то есть, обувания.
Все внимание бывшей Заяжской секретарши было в этот момент сосредоточено на одномсхватить и отобрать, надеть и выглядеть чуть менее нелепо, чем сейчас.
Она схватилась за каблучок и потянула на себя.
Обладатель Бажениной туфли, а по совместительствузагорелых рук и широкой спины, что-то сказал по-немецки и почему-то не выпустил чужой обуви.
«Немец, значит. Ну-ну!»
Бажена ещё немного посоревновалась с незнакомцем в спортивном перетягивании еще совсем недавно шикарной лодочки. А после После подняла голову вверх.
Будь Бажене лет двадцать, она в миг забыла бы и о туфле, и о родственниках, и о своем конфузе.
Но Бажене давно уже было не двадцать.
Потому она с интересом рассматривала открывшийся ей вид, не выпуская, впрочем, из рук законной собственности.
Мужчине было слегка за тридцать и он оказался хорош, как шоколадный торт, только-только посыпанный дробленым грецким орехом.
Темные волосы зачесаны назад, открывают скуластое лицо с чуть раскосыми, немного кошачьими, глазами. Нежная оливковая кожа покрыта на подбородке и щеках легкой щетиной.
Бархатные густые ресницы и правильной, нет, идеальной формы брови!
Казалось, ничто не может испортить его красоты.
Даже едва заметный след туфли по центру красивого высокого лба.
Бажена приоткрыла рот, отчаянно собирая в голове все известные ей немецкие слова. Однако ни «Хайль Гитлер», ни «Ауфидерзейн» не показались ей подходящими для приветствия этого красавца.
Она смотрела ему в глаза, быстро погружаясь в зачарованное состояние, о котором даже не подозревала.
«Какой мужчина! Брюнет моей мечты собственной персоной!»
Возможно, поэтому она пропустила момент, когда брюнет ее мечты наконец-то разжал руку.
Бажена начала падать. Увы, не медленно и красиво, как хотела бы. И не в объятья прекрасному мужчине, в совершенно противоположную сторону. К тому же быстро, шумно и, кажется, с неприличной кулинарной бранью: что-то про тухлые пироги и варенье из огуречных жопок.
Будь у прекрасного мужчины выбор, ловить падающую Бажену или нет, он, быть может, и бросился бы ей на помощь.
Но Бажена, вцепившаяся в последний момент в его белую рубашку, ему такого выбора не оставила.
Затрещала ткань.
«Брюнет Бажениной мечты» махнул в воздухе своими прекрасными руками и упал на нее сверху.
«Ух!»
Красавец успел выставить руки вперед и только поэтому не придавил девушку.
Тонкая прослойка пустоты между ними, как показалось Бажене в этот момент, вся заколебалась, будто зажаренный летний воздух над асфальтом.
Он чуть приподнялся, распрямляя согнутые в локтях руки, увеличивая расстояние между ними.
Лучше не стало.
Бажена, непривычная к лежанию на полу в общественных местах, забыла, где она и кто она. Она так и не смогла оторвать взгляд от его черных глаз.
Вблизи они показались ей окнами, через которые она заглянула в соседнюю вселенную. Летели шлейфы комет, перемигивались звёзды, а Бажена погружалась все глубже и глубже в темноту.
События этого дня смазалось, пропали.
Была только она и темнота, обернувшаяся вокруг нее мягким ковром. Время ушло, рассыпалось, растеклось.
Голову заполнила пустота. Все мысли вылетели вон и только одна крутилась назойливой чёрной мухой. Мысль, что иногда приятно вот так полежать на ковре в окружении родственников, когда над тобой навис вероятный финалист конкурса «Мистер Вселенная Не-Важно-Какого-Года».
Вселенная дала трещину и отступила. Бажена все ещё лежала на полу в примарском кабинете. Над ней всё ещё навис прекрасный черноглазый незнакомец. Никаких вселенных, звёзд и комет. Просто красивый ухоженный мужчина.
Серхио,шепнула она, продолжая смотреть в чёрные глаза,умоляю, скажите, что это не наш родственник.
Ракий у двери нервно хихикнул, Кара фыркнула, остальные промолчали. Черноглазый явно ничего не понял, только чуть склонил голову, вглядываясь в лицо Бажены с каким-то новым интересом.
Не родственник.услышала она ответ, но не от Серхио, который, кажется, изо всех сил старался не рассмеяться, а от господина примара.Это наш инспектор полиции, мистер Дин Алес.
Мистер Алес, наконец, полностью поднялся в планке над Баженой и перетек в вертикальное положение.
Посмотрел на зажатую в руке туфлю раздора, которая каким-то образом снова оказалась у него. На полуобутую Бажену.
Немного растеряно улыбнулся и с выражением лица «кажется это ваше» протянул девушке.
Сраженная мужским обаянием, она постаралась принять подношение со всей грацией, возможной в текущем положении.
«Не упускать же столь пикантный момент?»
Но прекрасный инспектор, кажется, вовсе забыл о нейразвернулся к примару и что-то очень быстро говорил ему по-немецки.
Примар медленно сел на стул, Серхио и остальные Дракулешти в комнате подошли чуть ближе к инспектору.
Бажена самостоятельно поднялась, довольная возвращением блудной туфли, обулась.
Безусловно, скорый побег прекрасного мужчины ее немного огорчил.
«Мог бы и руку подать!»
Но, взглянув на лица вокруг, она понялановости инспектор принес срочные и неприятные.
От хороших новостей женщины не начинают плакать, прижимая ладони ко рту, чтобы заглушить всхлипы. От хороших новостей мужчины не начинают нервно сжимать руки в кулаки.
О чем может рассказать полицейский, чтобы вызвать такую реакцию, Бажена знала прекрасно.
Она пять лет работала в одном здании с Заяжским отделением полиции.
Но все же, языковой барьер, будь он неладен! Она совсем ничего не понимала из того, что говорили вокруг. Потому спросила:
Так. И кого убили?
Глава 7. Пятёрка за родословные обои
Когда за инспектором захлопнулась дверь, все немного успокоились и расселись по местам, сухонький седой мужчина за столом, наконец, представился:
Теодор Вишневецкий. Глава семьи и примар Миорицы.
Рада знакомству,пока все были заняты мистером Алесом, Бажена успела вернуть на место сбившуюся набок юбку и поправить прическу, насколько это было возможно в безбудуарных условиях,А вы?она повернулась в сторону женщины с пушистыми волосами.
Ее платье, черное, как платье Бажениной мамы в последнюю их встречу. Это было то редкое воспоминание, которое не померкло со времен детства. И оттого смотреть на эту женщину было нестерпимо больно. И так же невозможно было оторвать от нее взгляд.
Бажена уже не помнила в деталях даже тот год, когда видела родителей. Помнила, что папа и мама уехали накануне ее дня рождения. Вместе с ними уехала ее старшая сестренкаСнежана. Снежка, как звала ее Бажена.
Они не вернулись. А за день до праздника пришла телеграмма, бабушка расплакалась и завесила зеркала простынями.
В тот год дня рождения у Божи не было. Как и в следующий. Она вообще разлюбила этот праздник и никогда его больше не отмечала.
После они с бабушкой переехали в другой город, потом ещё и ещё.
Они никогда надолго не задерживались на одном месте. Не пытались связаться с родственниками. Вместе с внучкой жили тихо, скромно, почти нелюдимо.
Бажене казалось, что она почти забыла о своей семье. Но вот сейчас, глядя на эту женщину, поразительно похожую на маму, всплыли давно забытые воспоминания. И отозвались болью в груди.
«Конечно, она не может быть моей мамой, прошло уже двадцать пять лет, маме должно было быть под семьдесят, а этой женщине едва ли пятьдесят. Кто же она?»