Ничего, наберешься со временем. К этому привыкнуть легче, чем без этого обходиться. Я, если честно, и не знаю, что бы я без своего Мичила делал.
Ну, ты герцог по рождению, ты с этим вырос. Впрочем, ты прав. Всегда лучше, когда есть, кому о тебе позаботиться и одежду подготовить, и еду принести.
Кстати о еде, Брайн хитро прищурился. А не пора ли нам пообедать?
Истину говорите, ваша светлость, Гленард склонился в шутливом поклоне. Еще как пора, отрицать не посмею.
Ну, тогда пойдем, твоя милость, Брайн похлопал Гленарда по плечу. Мичил! Витан! Бросайте карты и живо собирать на стол!
Глава II
Имущественное расслоение средневекового Кадира не могло не отразиться в народном творчестве. Примечательно, однако, что многочисленные сюжеты легенд, сказок и песен, основанные на противостоянии хитрого крестьянина (или ловкого вора) с могущественным, но глупым ширфом или салтамом, никогда не вовлекали в этот конфликт фигуру Галира, воплощающего, тем самым символ высшей, практически божественной справедливости, к которой обращаются лишь в самом крайнем случае для ультимативного разрешения спора.
Зафар арр Майях, «Основные фольклорные мотивы в устном предании Галирата в V VIII веках После Падения Звезды»
Главный порт Кадирского Галирата был похож на все порты, которые Гленард видел до этого. Было в нем что-то от порта Рогтайха, что-то от порта Олима и немного, совсем чуть-чуть, от сурового порта Рауды.
Так же дружно пели песни под ритм больших барабанов крепкие портовые рабочие, притягивающие толстыми канатами корабли к причалам. Так же скрипели доски настилов и тросы лебедок, поднимающих грузы над бортами. Такой же глухой стук множества ног грузчиков, перетаскивающих мешки, ящики и бочки, по доскам палуб, сходен и причалов. Те же окрики и добродушная ругань, разве что на чужом языке. И тот же запах: странная и неожиданно привлекательная комбинация морской воды, преющих водорослей, смолы, тухлой рыбы, сырой парусины, гниющего дерева и дыма множества харчевен, обильно приправленного ароматными пряностями, запахом лука и поджаривающегося мяса.
Гленард, поддавшись порыву, забрался на борт и полез вверх на ванты, сопровождаемый настороженным взглядом Брайна, испуганными возгласами Витана и Мичила и одобрительной усмешкой капитана.
Вид сверху открывал отличия Кадира от Рогтайха. В Рогтайхе сразу за портом возвышались плотные трех-пяти-этажные кварталы темно-кирпичных домов Бурого города склады и конторы. За ними по склону пологого холма поднимались белые стены и черепичные крыши богатого Белого города, над которыми возвышался дворец Императора. Здесь же всё было низким, плотным и почти бесцветным.
Насколько хватало взгляда, простирались бесконечные ряды плотно прижатых друг к другу одноэтажных, с виду хлипких, построек, покрытых соломой. Навесы для хранения товаров, поддерживаемые слабыми с виду серыми деревянными столбами, тесные жилые домики со стенами из самана, смеси глины и соломы, многочисленные чайханы с выстланными подушками-тюфяками топчанами под тенистыми навесами, над которыми высоко вверх поднимался дым от больших очагов, где в огромных черных котлах что-то тушилось, булькало и ароматно пахло.
Впрочем, видно было не так далеко. Хоть день и был ясный, но всё, что находилось за пределами нескольких кварталов от порта, терялось в плотной дымке мелкой серой пыли, поднимаемой сотнями ног людей, лошадей и верблюдов, ступающими по высушенной солнцем вытоптанной земле улиц и переулочков.
Я не вижу дворца, Гленард спустился и присоединился к стоящему на палубе Брайну.
А его здесь и нет. Он километрах в пятнадцати к юго-востоку, над берегом реки. Точнее, канала, проложенного от устья Морайне. Там же, вокруг дворца, селятся все, у кого появляются хоть какие-то деньги. Но настоящий, живой Кадир вот здесь, в этих миллионах глинобитных лачуг.
Знакомо, скривился Гленард. Красивая жизнь, отгороженная заборами, и настоящая жизнь народа, ведущего жестокую борьбу за выживание в трущобах.
Я понимаю, о чем ты, но у нас в Империи всё-таки нет такой разницы между богатыми и бедными. Да, в хижинах Черного города в Рогтайхе полно, увы, и бедняков, и откровенно нищих. Но здесь в полной нищете живут восемь из десяти жителей страны. Оставшиеся, за исключением кучки знати, тоже влачат довольно скромное по меркам Империи существование.
Большое население, ограниченность ресурсов, Гленард пожал плечами. Кадир же преимущественно пустыня.
Ну, не скажи. Примерно треть территории это степи, вполне пригодные для пастбищ. А вдоль рек так и вообще плодородная и богатая земля. Особенно по берегам Морайне.
Интересная судьба у рек, да? Морайне же вытекает из подземных родников еще в горах Башрайг, где-то в бьергмесских пещерах. Течет через всю Империю, отделяя ее от степей зоргов. Потом протекает через дикие земли степи Мархфир, населенные кочевниками и, в том числе, остатками мятежных альвов. А потом еще течет через весь Кадир. Воистину, величайшая река нашего мира. Притом, что удивительно, она почти не используется для торговли и перевозки грузов.
Ты сам знаешь, почему, Брайн вздохнул. Слишком много желающих поживиться проплывающими мимо товарами по обе стороны реки. По морю получается и безопаснее, и дешевле в итоге.
Со временем мы что-нибудь с этим сделаем.
Всё, в твоих руках, Гленард, и в крепких руках твоих тайных стражников, Брайн улыбнулся и указал рукой на причал. Смотри, нас уже ждут.
На пирсе, почти у самого края, действительно стояли три экипажа: большая, обильно украшенная золотом и красным деревом карета, запряженная четверкой светло-серых, почти белых, лошадей, открытая коляска, влекомая двумя лошадьми той же масти и массивный грузовой воз, в который были впряжены два высоких и мощных гнедых тяжеловоза. Вокруг них собралась шумная толпа зевак, переводящих взгляд с шикарных экипажей на не менее богато отделанную каракку, подтягиваемую канатами портовыми рабочими к причалу. Корабли из Империи приходили сюда часто, но «Бегущая по волнам» была в кадирском порту редким гостем этим судном, с милостивого разрешения Императора Славия, для путешествий в Кадир пользовался только Брайн и лишь по особым случаям.
У края причала толпа расступалась, сдерживаемая кольцом вооруженных копьями стражников в имперских доспехах с черно-бордовыми накидками поверх кольчуг и кирас. «Им же должно быть чертовски жарко под этим солнцем!» сочувственно подумал Гленард. В центре круга стоял высокий и очень полный пожилой человек в старомодном бархатном сюрко бордового цвета поверх ослепительно белой шелковой рубашки. Его седые волосы опускались до самых плеч. Высокий морщинистый лоб, мясистый нос и пухлые щеки блестели от пота.
Как только деревянные мотки ударились о борт судна, пожилой вельможа поднялся по ним, неожиданно резво и изящно.
Барон Джеррард ан Брог, представил встречающего Брайн, постоянный полномочный посланник Его Священного Императорского Величества Славия ан Андерриох при дворе Его Высокопреосвященства Галира Айзифа арр Кадир. А это, ваша милость, барон Гленард ан Кратхольм, командир Тайной Стражи Его Величества и Великий Инквизитор Империи.
Рад встретить вас, ваша милость, барон Джеррард улыбнулся Гленарду и стукнул себя кулаком правой руки по груди. Я много слышал о вас, в том числе от его светлости герцога Брайна. Давно хотел с вами познакомиться.
Обычно люди не очень стремятся со мной знакомиться, узнав, кто я такой, дружелюбно сыронизировал Гленард. Но вашей милости нечего бояться. Я тоже много слышал о вас, причем исключительно хорошее. Скажу вам по секрету, барон Джеррард, что и его светлость герцог Брайн, и Его Величество Император Славий, вами очень довольны.
Благодарю, ваша милость. Прошу вас, пойдемте в мою карету. Путь до дворца Его Высокопреосвященства не такой уж и близкий.
Конечно, ваша милость, кивнул Брайн. Мы следуем за вами.