Даже несмотря на нынешнюю удручающую обстановку в стране, когда любой день для могучей советской империи мог оказаться последним, все важные госучреждения функционировали четко и исправно. А уж тем более Ленинградский ИЭМ вместе с его особой закрытой лабораторией, деятельность которой курировали лично органы госбезопасности.
Сейчас в богатом архиве ИЭМ трудился Степа Тарасовмолодой, но очень ответственный и исполнительный сотрудник.
Тарасов всегда кропотливо следил за важными и секретными документами, которые скопились за весь немалый период деятельности НИИ и особой лаборатории в частности. Каждый листочек на своём месте, каждая папочка на своей полке. При всем желании к Степиной работе никак не придерёшься. Архивариусбезусловно, его призвание
До обеда оставалось каких-то жалких пять минут, и Степа уже в предвкушении приёма пищи начал потихоньку готовиться к походу в институтскую столовую.
Но тут в приёмную архива внезапно и без стука вошел профессор Гальцеводин из старших научных сотрудников «той самой» закрытой лаборатории ИЭМ.
Добрый день, Виталий Андреевич! бодро изобразил приветствие Тарасов, немного застигнутый профессором врасплох.
Здравствуй, Степа, монотонно поздоровался в ответ Гальцев.
Что это вы вдруг перед самым обедом решили визит нанести? без упрека, с легкой интонацией спросил Степа.
Дело одно неотложное к тебе естьвсё так же, без эмоций, пробубнил профессор.
Тарасов заметил, что вид у Виталия Андреевича и тон его приветствия были сейчас немного непривычными.
Гальцев, пятидесятилетний ученый с короткими и уже седыми волосами, был довольно жизнерадостным и приветливым человеком. Он всегда бойко говорил, а взгляд его карих глаз непрерывно излучал кипучую энергию.
Сейчас же профессор выглядел немного настороженным и слишком серьёзным, а глаза его будто утратили прежний живой блеск. Холодная и безразличная интонация Гальцева также не на шутку озадачила Степу.
Что-то случилось? насторожился Тарасов. Вы сами на себя не похожи
Пока сам не знаю. Нужно срочно кое-какие документы у тебя глянуть
Пугаете вы меня, Виталий Андреевич, Степа напрягся еще больше. Что вас интересует?
Меня интересуют бумаги по проекту «Цвет нации», тихо ответил профессор.
Тарасов слегка округлил глаза от неожиданности.
«Цвет нации»? Да, были такие Правда, их уже лет двадцать никто не трогал, если не ошибаюсьпродемонстрировал отличную память Степа и через секунду задал новый вопрос: А зачем они вам? Эти документы ведь особо секретны и хранятся в закрытой комнате.
Я знаю! вдруг чуть повысил голос профессор. Я же тебе говорю, они нужны мне срочно! Похоже, наша лаборатория была тогда на пороге величайшего мирового открытия, и я хочу это всем доказать прямо сейчас!
Нет, с профессором явно было что-то не так. Неужели близость какого-то важного научного открытия вдруг так радикально подействовала на него?
Ну, хорошо, хорошо. Я поищу, успокоил его Степа. А какие конкретно бумаги вам нужны?
Тащи всё, что есть. Всю папку!
Нохотел возразить ему Тарасов.
Под мою ответственность! Это вопрос жизни и смерти, Степа! Я только гляну и всё
Ну, раз это так важноТарасов обреченно вздохнул. Сейчас пойду, посмотрю. Вы пока подождите здесь.
Я в долгу не останусь, Степа. Зуб даю! напутственно сказал ему Гальцев.
Тарасов неохотно поплелся к закрытому спецархиву лаборатории ИЭМ.
Ох и не любил Степа, когда у него просили на выдачу секретные документы из закрытой комнаты. Вроде бы просят люди, с которыми ты работаешь уже не первый месяц и прекрасно их знаешь, а всё равно нервишки каждый раз шалят. За эти бумаги ведь, если что, голову оторвут. Не дай боже хоть один листок повредится или пропадет, а отвечать за всё Тарасову
И всё же интересно, что там за научное открытие такое сейчас до неузнаваемости преобразило Виталия Андреевича
Степа добрался до секретного архива, открыл дверь специальным ключом, и вошел внутрь небольшого помещения.
Тарасов копался среди полок в закрытом архиве примерно полторы минуты, прежде чем уткнулся взглядом на пыльную и опломбированную папку с большим заголовком по центру: «Проект ЦН». Похоже, оно
Когда Тарасов вернулся к стойке, Гальцев в это время нервно и нетерпеливо перебирал пальцами рук и смотрел куда-то в сторону. Ну точно нервничает
Нашел, Виталий Андреевич, сообщил Степа, махнув ему папкой.
Отлично! сразу оживился профессор и перестал теребить пальцы.
Только вы сообщите потом сразу Климову, мне ведь новую пломбу на папку надо поставить
Обижаешь, Степа. Всё будет чин чином!
Тарасов отрезал пломбу и открыл папку перед взором Гальцева. Виталий Андреевич тут же пододвинул документы к себе и начал жадно перелистывать страницы.
Так, так Надо жевслух комментировал профессор изучение секретных бумаг.
Степа, не отрываясь, смотрел на Гальцева, и начал окончательно терять хороший настрой.
«Чёрт, судя по всему, это надолго, подумал Тарасов. Даже пообедать сегодня, видимо, не судьба».
Ты это, Степан Можешь сходить пока на обед, а я тут тихо поизучаю папочку, словно прочитав Степины мысли, заботливо предложил профессор.
Да непару секунд обдумав предложение, слегка усмехнулся Степа. Вы уж извините, Виталий Андреевич, но при всём уважении я не имею права оставлять здесь кого-то в мое отсутствие. Да и к тому же документы особо секретные.
А, ну да, ну да, ты правкивая головой, спокойно согласился Гальцев, а через пару секунд тихо сделал Степе новое предложение. Ну, хотя бы дверку пока сюда прикрой. Не хочу я тут этими бумагами отсвечивать, вдруг кто из стажеров зайдет.
А вот это без проблем, тем более сейчас всё равно обед, улыбнулся Степа и пошел закрывать на ключ входную дверь архива.
Через несколько секунд Тарасов вернулся за стойку и продолжил наблюдать за внимательно изучающим документы Гальцевым.
Хм Вот это даспустя минуту вдруг изумленно протянул профессор, остановившись в середине на одной странице.
Тарасов с небольшим любопытством глянул на лист, который сейчас рассматривал Гальцев, хотя различить текст верх ногами он всё равно никак не мог.
Ты только глянь, Степа! Это невероятно, поверить не могу! еще громче изумился профессор.
Что там, Виталий Андреевич? осторожно поинтересовался Тарасов.
На, сам посмотри! Гальцев развернул бумаги к Степе. Как они могли не заметить такое в исследованиях?! Тут даже ребенку всё ясно!
Тарасов взглянул на текст и несколько формул, но ничего там толком разобрать не смог.
Ой, да я в этом всё равно ни черта не понимаю, профессор, слегка отмахнулся Степа.
Да ты наклонись поближе и прочитай внимательно! настаивал Гальцев. Это же настолько гениально и просто!
Степа медленно склонил голову к развернутому листу, и начал всматриваться в строку, на которую тыкал пальцем профессор.
«Эндогенные тератогены также не внесли нужный эффект на гормональный фон испытуемых» начал вслух читать Тарасов.
В этот момент Гальцев достал из кармана халата хирургический скальпель и молниеносным движением правой руки всадил лезвие в шею Степы.
Тарасова тут же парализовало от резкой сдавливающей боли в горле. Степа выпучил глаза и беспомощно захрипел, а профессор Гальцев, чье лицо приобрело мрачный и злобный оттенок, продолжал вдавливать скальпель в шею молодого архивариуса, из которой уже вовсю хлестала кровь.
Зря ты так любишь соблюдать инструкции, Степа, холодным тоном начал говорить Гальцев, продолжая удерживать скальпель в горле Тарасова. Оставил бы меня здесь одного и был бы жив. А так ты просто не оставил мне выбора. Уж извини
Профессор резко вынул хирургический нож из шеи Степы, и тот замертво повалился на пол рядом со своей стойкой.
Затем Гальцев кинул скальпель рядом с телом Тарасова, и посмотрел на свою испачканную в крови руку.
«Это не страшно, подумал профессор. Главноевсё сделано без лишнего шума. Теперь осталось выбраться из НИИ, и дело в шляпе».
Виталий Андреевич закрыл папку с секретными документами и аккуратно убрал её в свой медицинский халат. Затем Гальцев подошел к входной двери и приложил к ней ухо. Снаружи вроде никого