Все здесь насквозь пропахло рыбой: стены, одежда и сам воздух. Другого заработка, кроме рыбной ловли, у людей давно уже не было, и с каждым годом он давал все меньший доход.
Во-первых, реже попадались осетры и другие ценные породы, во-вторых, падали расценки оптовиков. Спорить с оптовиками смысла не имело. Двое рыбаков как-то отказались отдавать улов по дешевке, тогда у них забрали рыбу вообще бесплатно, да еще и сети порезали вдобавок.
На черной поверхности моря едва заметно колыхалась лунная дорожка, похожая на маслянистый след из пробитого трюма. На нескольких вбитых в землю шестах была развешана для ремонта прохудившаяся сеть. Занималась заря, расчерченная в клеточку.
Гоблин притормозил, но мотоцикл все еще продолжал тарахтеть. В одной из хибар зажегся свет, и в окне показалась чья-то голова. Из другого дома вылез хозяин в резиновых шлепанцах на босу ногу.
- Заглуши мотор, и так уже всех поднял.
Почетный эскорт? А Коля где с прицепом?
- Принеси пожрать.
Тут рыбак просек, что бородатый всадник прибыл в одиночку и не имеет отношения к оптовикам.
- А хлеб-соль не желаете? - издевательски поинтересовался он.
Из той хибары, где зажегся свет, тоже выбралась неясная в темноте фигура. Рыбак в шлепанцах чувствовал за спиной поддержку полутора десятков человек - на первый же призыв о помощи все бы откликнулись быстро.
Бородач заглушил мотор и перекинул ногу, слезая с мотоцикла. Он не сделал никаких угрожающих движений, не произнес ни слова. Но тут подоспевший сосед зажег фонарик, и гость предстал во всей красе, со всеми подробностями татуировок.
- Расценки знаешь? - пошел на попятный первый рыбак.
- Рыбу с икрой, - заявил гость. - Икру из брюха надо есть, а не с тарелочки, правда?
- Конечно.
Минуты через три Гоблину приволокли большого осетра, вытащенного при последнем осмотре сетей.
- Повезло тебе. Такие теперь редко попадаются.
Присев на траву, Гоблин достал нож, вспорол рыбину и просунул пальцы внутрь. Здоровой рукой зачерпнул горсть икры. Человек с фонариком услужливо подсолил темную слипшуюся массу, в которой отдельные зернышки трудно было различить.
Осетрины Гоблин не захотел ни в сыром, ни в другом виде. Пришлось тащить еще одну "брюхатую" рыбу. Желудок у владельца "Харлея" работал в особенном режиме. Дня два-три мог мириться с полным отсутствием пищи, потом вдруг просыпался неуемный голод.
Перед тем как уехать, Гоблин швырнул на траву ком слипшихся мятых бумажек. Рыбаки не посмели пересчитывать деньги при нем.
Атаман не дал своим попутчикам вдоволь отоспаться. Через два часа открыл Майку рот, влил туда воды из канистры. Пока парень откашливался и отфыркивался с вытаращенными глазами, Терпухин проделал ту же операцию со Штурманом.
- Теперь отжиматься, иначе будет хуже.
Штурман осилил раза три. Его товарищ просто упал лицом на землю и не смог отклеиться от сбрызнутой росой травы.
- Мы где, на круизе с увеселительной программой? Если пришлось в заведение заехать, значит, все, расслабуха? Дел у меня больше нет, кроме как вас проветривать!
- Прости, начальник, больше не повторится.
Пятнадцать минут - и мы как огурчики.
- Ну-ну, дерзайте. Если получится, патент надо будет оформить.
- Это не наше ноу-хау. Дома, в Ростове, кореш есть, йогой увлекается. Показал кое-что.
Штурман поджал под себя ноги, набрал полную грудь воздуха и напрягся, проталкивая его дальше вниз, в живот. Потом резко выдохнул и глубоко втянул живот - только майка, казалось, мешала увидеть позвоночник. Неуверенными пальцами Майк убрал с лица длинную прядь и занялся тем же самым. Терпухин засек время и скептически наблюдал за обоими.
Однако упражнение действительно возымело эффект. Что самое удивительное - исчез без остатка даже запах.