провели повторное вскрытие, выяснилось, что бабушку отравили. Дали делу ход, теперь вот племянница ее в тюрьме отдыхает.
Ну и что тут странного?
Да понимаешь, в крови погибшей был очень редкий токсин обнаружен. Его обычными тестами почти никак не выявить, знать надо, а Марка знала. И так всегда.
Всегда, говоришь
Странная она, Инесса выкинула окурок и потянула меня в отделение.
Как, говоришь, у нее фамилия?
Шелест? Или как-то так, пожала плечами девушка, по-прежнему сжимая мою руку, хотя мы уже вошли внутрь, и необходимости за меня держаться не было.
Я проводил Инессу до кабинета и скрылся в своем.
Не зашла даже, поганка мелкая, возмущался Сашка, откусывая от пирожка с мясом.
Я вопросительно приподнял брови.
Девушка, что к Николаичу заходилаМара, поспешил объяснить мне Славка Дубов. Обычно всегда заглядывает, а сегодня только пирожки оставила. Угощайся, кстати.
С чем пирожки?
Вот этис мясом, ткнул Сашка в тарелку, поправляя очки, а этис творогом, указал на вторую.
А с вишней нет?
А с вишней Мара сама уплетает за обе щеки, хмыкнул Дубов.
Инесса сказала, она часто здесь мелькает, есть повод?
Мара частным сыском балуется, пожал плечами Слава. Вот иногда заходит, информацию подкидывает.
Она? Ей двадцать-то хоть есть? нахмурился, все-таки беря пирожок с творогом.
Ей двадцать семь, да будет тебе известно. И, кстати, следак из нее неплохой бы вышел.
Так почему не идет?
Вот у нее и спроси, пожал плечами Сашка. Устроил тут допрос.
Я тут еще не то устрою, дай только зацепиться. А пока же
Профессиональная деформация, отбил спокойно и направился к своему столу.
Я уже неделю был в отделе, а найти пока ничего не удалось. Гадская натура тоже молчала, что было, в принципе, несколько странно. Я обычно очень остро реагировал на любые проявления темного и ненормального, а тут тишина. И вариант, который напрашивался сам собой, заставлял скрипеть зубами и тихо материться на Саныча.
Я его предупреждал, что идея откровенно так себе. И мы просто теряем время. Но кто ж послушает чокнутого гада?
Не то чтобы прямо совсем ничего не было. Нет. Люди, как правило, даже самые светлые и хорошие, все равно носят в себе частичку безумия: злятся, ревнуют, завидуют. Но всего этого не достаточно. И пока единственный серьезный претендентэто непонятная девчонка.
Пальцы забегали по клавиатуре, а через миг я уже вбивал в базу имя и фамилию.
Но на запрос о Маре Шелест компьютер выдал фотографию семидесятилетней бабульки.
Так
А если Мара Шелестова?
Через секунд десять на экране появилась более или менее правдоподобная информация.
Мара действительно имела лицензию частного детектива, ей действительно было двадцать семь, но, собственно, и практически все. Ни в одной социальной сети мне найти девушку так и не удалось. Образование она получила за границей, в Англии, сейчас являлась управляющей отеля где-то под Москвой. Скупые сухие строчки, абсолютно ничего не отражающие. Ну, почти ничего. Судима не была, никаких нарушений, даже ни одного штрафа, налоги и те вовремя платила. На ее имя был зарегистрирован дом под Питером и машина.
Все. Чиста и прозрачна, как стеклышко.
Ну да, ну да, а я вчера родился.
Безумие, особенно в таких количествах, как у нее, сдерживать долго не получится, и за двадцать семь лет жизни девушка должна была засветиться хоть где-то. Тем более странно, что ее имя не упоминалось в связи ни с одним расследованием. Тишь да гладь.
Я закрыл программы, поднялся и вышел в коридор, доставая на ходу телефон.
Крок, пробей мне девушку одну по закрытым базам, обратился к старому знакомому, как только услышал сонное «алло» в динамике.
Что-то нашел? спросил мужик. Быстро ты.
Рано пока говорить. А еще я жду от тебя файлы на сотрудников, взгляд рассеянно скользил по неровным стенам.
Половина будет уже сегодня вечером, пока только ближний круг, зевнул в трубку Тим.
Есть там что-то?
Тебе правду или соврать? как-то нехорошо замялся хакер.
Тебе голову оторвать или сам справишься?
О, кто-то сегодня не с той ноги встал, флегматично протянул Крок.
Кто-то сегодня не ложился, пожал я плечами.
Практически нет ничего. Так, мелочевка. Но ты лучше сам посмотри, послышался звук кипящего чайника и гремящих чашек. Давай имя и фамилию девушки твоей.
Мара Шелестова. Есть еще номер машины и мобильника.
Мобильник давай, а тачку себе оставь, фыркнул Тим. Я продиктовал номер и, попрощавшись, сбросил абонента.
Едва ли, конечно, из этого выйдет что-то толковое, но на безрыбье и далее по тексту.
Мара
А интересное имя у девушки. Славянское.
Через полчаса «коллеги» унеслись на очередной вызов, а я отправился в допросную. Вроде как наклюнулся свидетель, вот только терзали меня смутные сомнения по этому поводу. Видел я мужика. Краем глаза, но видел. И был Петр Алексеевич Зайцев, семьдесят третьего года рождения, явно не в себе.
Я открыл дверь и вошел внутрь, Инесса уже сидела напротив дядечки и вполне приветливо ему улыбалась. Дядечка на девушку взирал хмуро, перегаром от него несло за версту, и выглядел он Как бомж, только начавший свой путь по этой нелегкой, но «полной удивительных открытий и приключений» дороге.
Стоило мне войти, как Петр подпрыгнул на стуле, шарахнулся в сторону и, сощурив и без того не очень большие глаза, уставился на меня, кривясь и морщась.
Этот выбивать будет? голос у мужика был сухой и надтреснутый. От него веяло безумием, не очень сильным, но гад внутри все равно скручивал кольца и недовольно шипел. Кислое, старое, прогорклое безумие, как липкая тянучка на языке. И вполне обычное, ничего интересного. Просто мужик с просто съехавшей крышей. Скорее всего, обсессивно-компульсивное расстройство, скорее всего, хроническое.
Петр Алексеевич, успокойтесь, улыбнулась Инесса обворожительно. Никто вас бить не будет. Это мой коллега Ярослав Волков. Он психолог.
А чего рожа такая бандитская? отреагировал мужик.
Я как приведение с моторомдикий, но симпатишный, ага, еще бы самому в это поверить. Знаете, зачем вы здесь?
Маньяка я вашего видел, пожал мужик плечами, когда он двигался, запах перегара становился отчего-то совсем невыносимым. Странная особенность. Кто-то ванны из духов принимает, а этот, видимо, в самогонке купается. Мужик пожал плечами еще раз и еще. Я склонил голову набок, считая. Всего пять раз.
Ну-ну.
Так рассказывайте, Петр Алексеевич, раз видели, я подпер стену позади Инессы и скрестил руки на груди.
Мужик опять шарахнулся от меня в сторону, снова пожал плечами несколько раз, принялся растирать руки. И если Инесса ему просто не нравилась, то я вызывал у бомжа настоящую тревогу.
Он говорил сбивчиво, проглатывал целые фразы и куски предложений и все время поднимал на меня взгляд, словно ожидая моего одобрения, выпрашивая. Меня от этого коробило и корежило, гадская натура предлагала сомкнуть челюсти на грязном горле и не мучиться.
А бомж все мямлил и мямлил, ходил вокруг да около, вспоминал с трудом и цедил слова. Тер руки, шею, ерзал.
Через двадцать минут представление одного актера мне надоело, я отлепился от стены и вышел из допросной, чувствуя недоуменный взгляд Соколовой, сверлящий спину. У автомата с кофе притормозил, взял бумажный стаканчик, а потом, коротко постучав, зашел в приемную к Сухарю и, минуя его секретаря, снова оказался в кабинете подполковника.
Сергей Николаевич, у вас водка есть? Сухарев оторвался от монитора, опустил очки на нос, седые брови медленно поползли вверх.
Ты просто так интересуешься или в каких-то целях?
В целях. В целях следственного эксперимента.
Волков, ты совсем охренел? улыбнулся с неподдельным любопытством в глазах Николаич. Я коротко пожал плечами.
Там «свидетель» ваш явно похмельем мучается, мы его допрашивать будем до завтрашнего утра. А так пятьдесят грамм на грудь примет, пирожком закусит, и дело веселее пойдет.
Это тот, который по маньяку? Сухарь поднялся на ноги и открыл один из многочисленных шкафов.