Внезапный приступ, внезапная потеря памяти, все слишком похоже на закономерность. Кажется так и говорят: первый разслучайность, второйсовпадение, третийзакономерность. Правда, судя по поговорке, я нахожусь на стадии «совпадение». Не верю я в совпадения.
Еще этот Тайлер. Никак не забуду его взгляд, будто на его глазах я умерла и воскресла, так он на меня смотрел. В его взгляде было еще что-то странное, но чем усерднее я пыталась понять, что именно, тем глубже в подсознание прятался ответ. Наглый тип, хотя вся его компания такая, ну разве что на лице его девушки, Мэри, проскакивало смущение, когда я намеренно пристально смотрела на них, чтобы постыдились и отвернулись.
Ладно эта парочка, но и его друзья не стеснялись глазеть. Правда, подошедшую девушку можно было смело назвать сестрой Тайлера, у обоих светлые волосы, вот только оттенки разные: у парня платиновые, почти седые, а у девушкитеплый пшеничный цвет; оба болезненно-бледные. Хотя то же самое можно сказать даже о парне с темной кожей, она еле заметно отдавала серебром. Может, они плохо питаются, им не хватает витаминов, вот они и выглядят как собственно, они выглядят почти так же, как и я. Но у меня есть оправдание: я мало сплю, много переживаю, и вообще, может, я больна.
Я недовольно поморщилась. Ну с чего это вдруг я лежу и думаю об этих плохо воспитанных подростках? Хотя они вроде не подростки, если хорошенько подумать, я бы решила, что они мои ровесники, девушка с пшеничными волосами и тот непонятно чего испугавшийся парень выглядят даже немного старше меня, я бы дала им года 23-24. Питер вроде сказал, что у Тайлера есть сестра, да, но близнец, а та девушка хоть и похожа на него, но не настолько, чтобы назвать их близнецами. Ну вот, я снова о них думаю. У меня, что, своих проблем нет? К сожалению, есть.
Правда, думать о ком-то другом гораздо легче, чем заново окунаться в бездну неизвестности. Ведь во вчерашнем случае больше всего меня пугают не любопытные подростки и их друзья, не занудный Питер-прилипала, не то вспыхнувшее чувство, огнем растекающееся по телу, а странный шепот, который возник будто из ниоткуда.
Я думала о том, что это мог быть голос кого-то из толпы, ведь вокруг меня собралась чуть ли не вся библиотека, и это вполне укладывалось в моей голове как правда до тех пор, пока я не вспомнила фразу: «Она уже мертва». Ведь мертвой я никак не была, по крайней мере, я себя такой уж точно не ощущала. Вот если бы я услышала: «Она умирает», я бы на сто процентов согласилась с высказыванием. Мне незнакомо чувство предсмертной агонии, но если бы у меня кто-то спросил, как я себе ее представляю, то описала бы ее примерно так, как чувствовала себя вчера. Необузданный огонь, проникающий под кожу, сжигающий каждую клетку, будто мое тело бросили в костер, когда боль настолько сильная, что звоном отдает в ушах, и есть только этот гул, заставляющий поверить, что вот-вот и я испущу дух. Я вздрогнула, вспомнив те ощущения.
Но если это не был кто-то из присутствующих, то откуда взялся шепот? Теперь, когда я сосредоточилась на этом звуке, я точно могу вспомнить, что шепот не внезапно возник, он нарастал подобно звуку приближающегося поезда, становясь все более осязаемым, пока я отчетливо не услышала слова. Будто они вырвались откуда-то из глубины меня самой, из подсознания. А что если это и есть воспоминание? Вчера в одной из книг я прочитала, что у людей с амнезией могут появляться самые разные воспоминания: от звуковых до знакомых запахов и вкусов, а картинки могут вернуться в последнюю очередь. Вдруг это последнее, что приключилось со мной перед отключкой? Тогда получается, на меня напали и, посчитав уже мертвой, бросили в лесу. И снова не сходится: у меня не было ни единого ранения, никаких травм, ничего, что свидетельствовало бы о нападении. Я запуталась, причем конкретно. Загадки и так скопились на моей груди тяжелым грузом, а теперь на эту груду упала еще одна.
Мне стало поистине страшно. И из-за того, что мне пришлось испытать вчера; и из-за причин этого происшествия (будем называть это явление приступом); и из-за того, что я понятия не имею, что со мной случилось в том лесу две недели назад. И сдается мне, случилось там что-то страшное.
Солнце украдкой заглянуло в комнату, пустив через южное окно яркий золотистый свет, в это время дня он падает аккурат на мою подушку. Поморщившись от внезапного луча солнца прямо в глаз, я повернулась на бок и закрыла и без того раздраженные глаза. Сон, с которым я боролась половину ночи и все утро, наконец-то победил.
Темное помещение без единого окна. Воздух спертый, и я не могу сделать глубокий вдох, но ощущаю запах плесени и мокрого камня. Я стою возле золотого трона, его высокая узкая спинка инкрустирована самыми разными драгоценными камнями: от алмазов, изумрудов, рубинов и топазов до турмалинов и аметистов; они переливаются в тусклом свете от факелов и свечей, расположенных на стенах, разноцветные блики играют на гладкой золотой поверхности. Мне не холодно, хотя это помещение кажется неким подобием пещеры, только стены аккуратно обтесаны до самого потолкаон оказывается на удивление высоким, купольным. Я осматриваюсь по сторонам, но не могу сдвинуться с места. Вокруг стоят еще четыре тронатоже золотых, с драгоценными камнями, но они кажутся менее величественными. И только я понимаю почемуспинки четырех тронов заметно ниже того, возле которого я стою, как слышу тихий звук. Он эхом раздается по залу, отбивается от стен, и зловещий шепот перерастает в отголоски шипения. Я верчу головой, но никого не вижув этом огромном зале только я. Шепот не разобрать, и я начинаю думать, что это не больше, чем свист ветра. Как вдруг я вижу чьи-то глаза, они смотрят на меня из темноты, единственного неосвещенного клочка зала. Меня пробирает холод, я не паникую, но руки дрожат, хоть ноги все еще твердо стоят на одном месте. Незнакомец делает шаг вперед, и я понимаю, что передо мной девушка. Ее глаза смотрят с опаской, будто она не ожидала меня здесь увидеть. Незнакомка одета в яркое красное платье, черные длинные волосы спадают волнами ниже талии, кожа белее мела, а глаза они похожи на те камни, что украшают трон, сверкающие рубины. Я пытаюсь произнести хоть слово, спросить, где мы, кто она, но у меня ничего не получается. Девушка смотрит на меня, потом бросает взгляд мне за спину, и ее начинает колотить, она будто задыхается, но с места не двигается. Шепот становится все отчетливее и отчетливее, теперь я могу разобрать мужской голос, он все ближе. Мне хочется закрыть уши, отгородиться от этого голоса. Я вижу, как девушка мучается, она закидывает голову назад и ее тело будто рвется, кожа пронизывается трещинами, и сквозь них бьет яркое синее сияние. Она пытается закричать, но все, что может сделать, это в ужасе открыть рот. У меня внутри все сжимается, я понимаю, что ей уже не помочь, мне хочется закричать, убежать подальше от этого жуткого места, из глаз катятся слезы, но я не могу сдвинуться с места, я прикована взглядом к незнакомке и вынуждена смотреть, как она умирает.
Убейшепчет кто-то за моей спиной. Голос бьет по ушам, шепот перерастает в отчетливый крик, шипение: Убей Убей Убей!
Широко распахнув глаза, я скатилась с кровати и рухнула на колени, хватая воздух ртом. Глаза были мокрыми, с подбородка ручьями стекали слезы. Сердце колотилось в бешеном ритме. Я прижала руки к вискам, голова просто раскалывалась. Жуткая картинка все никак не хотела уходить, она плотно засела перед глазами. Лицо девушки, наполненное мученьем и ужасом, рвущаяся плоть и страшный шепот все никак не хотели меня отпускать. Этот голос мужской, теплый, но какой-то жуткий, он кричал «Убей» и в этот момент от ярости будто брызгал слюной.
Мне бы отдышаться.
Мало-помалу я начала понимать, что это не больше, чем просто сон, что сейчас я нахожусь в своей комнате, сижу на коленях на полу, вокруг меня не серые каменные стены, а оклеенные персиковыми обоями. Я оперлась спиной о кровать и вытерла испарину со лба. Каждую ночь одно и то же Во всех снах я нахожусь в этой жуткой комнате, и с каждым разом сон продвигается немного вперед. Правда, сейчас я увидела гораздо больше. Ночью я проснулась, едва увидев, что помимо меня в зале еще кто-то есть. Но незнакомка не успела выйти из тени, я проснулась от испуга раньше. Сегодня мне уже было не страшно видеть ее глаза, но после того, что мое воображение нарисовало, что оно с ней сделало, чувство, которое я испытывала во сне, пробрало меня до костей и наяву.