Ты, парень, того поосторожней с ней, прервал его размышления голос Налака.
А что такое?
Да так Говорят о ней всякое Налаку явно не хотелось развивать эту тему. Гирхарт пожал плечами. То, что ему предстояло вечером, занимало его гораздо больше, чем мнение надсмотрщика.
После ужина, когда собрали посуду и унесли факел, он присоединился к группе рабов, ожидавших у входа своих подруг. Он волновался так, словно впервые ждал свидания с женщиной. Впрочем, чему тут удивляться
Женщины пришли, как всегда, щебечущей стайкой. Фрину он узнал мгновенно, хотя в освещённом дверном проеме был виден только тёмный силуэт. Она тоже сразу уверенно прошла к нему, точно почувствовав его присутствие в почти полной темноте. Гирхарт поднялся ей навстречу, взял её за руку и повёл через тёмный барак к своему месту на нарах.
Он боялся, что после долгого воздержания будет слишком нетерпелив, но она как будто осталась довольна. Потом они некоторое время молча лежали обнявшись, пока она не спросила, как его зовут.
Гирхарт. А тыФрина, я слышал.
Верно, она приподняла голову с его плеча. У меня мало времени, сейчас за нами придут. Поэтому я начну с главного, Фрина приблизила губы к его уху и едва слышно прошептала:Я тоже не собираюсь здесь оставаться. Возьми меня с собой.
Чтоо?!
Тсс-с, Фрина прижала пальцы к его губам. Я не подослана. Слушай внимательно. Я жрица. Мой храм разрушен, но мой Бог не оставил меня. Иногда мне открывается будущее. Тебя ждёт великая судьба, и я хочу быть рядом с тобой.
Но
Пока ничего не говори. Рано. Но клянусь моим Служениемтак и будет. А ты поклянись, что не оставишь меня здесь.
Гирхарт помолчал, пытаясь в темноте угадать выражение ее лица.
У меня не осталось ничего, чем я мог бы поклясться, угрюмо сказал он наконец.
У тебя есть жизнь, память и надежда. Поклянись ими.
А ведь она, похоже, действительно верит в то, что говорит. Гирхарт вспомнил лицо Налака: «Говорят про неё всякое».
Клянусь, шепнул он и почувствовал, как она расслабилась и глубоко вздохнула. Да, она точно верит или знает? Но что она может знать?
Ты знаешь, что у Таскира здесь неподалеку есть родственники?
Внезапная смена темы застала его врасплох.
Что?
Таскир из местных, из рамальцев. И у него здесь есть родичи, свободные.
Откуда ты знаешь?
Оттуда. У меня свои способы.
Гирхарт подумал о самом вероятном из этих способов и ощутил совершенно неуместный укол ревности. Только этого ему не хватало!
И что же? спросил он.
Девочки, домой! позвал от двери охранник.
Присмотрись к нему! прошептала Фрина, коснулась губами его шеи и легко соскользнула на пол.
Усталый и довольный, Гирхарт заснул почти мгновенно, но совет ее запомнил.
Таскир Он действительно уже приметил этого полуседого, но совсем ещё не старого человека, сильного, немного грузного, с неистребимой военной выправкой, заметной даже сейчас. Что он рамалец, было слышно хотя бы по имени, да и другие признаки выдавали в нем уроженца коренных земель империи. Если же Фрина не ошиблась Да, Таскир может быть очень полезен Гирхарту.
Таскир оказался более чем полезен. После того, как с помощью всё той же Фрины оба убедились, что могут доверять друг другу, выяснилось, что тот уже планирует побег и начал подбирать себе помощников. Арн и Эвер походили на него, они тоже мечтали о свободе для своей родины, Тархи же до Рамаллы по большому счету дела не было, он хотел свободы для себя, а ещё он хотел насолить Коэне. Гирхарт стал пятым и последним членом маленького кружка заговорщиков, если не считать Фрины, которая всё знала, но не участвовала ни в обсуждении планов, ни в налаживании контактов с волей. Зато она оказалась незаменима в другомв вербовке новых членов их будущего отряда. Таскир и два его заместителя выискивали среди рабов таких же, как они, рамальцев, Гирхарт и Тархи уговаривали остальных рискнуть жизнью ради свободы, и тут бывшая жрица выдала свое предсказание о могучих богах, взявших Гирхарта под свою руку. Смешанное со страхом почтение, которое она внушала окружающим, помогло убедить не одного колеблющегося, а поскольку лгать ей опасались, то случалось ей и проверять присмотренного будущими командирами кандидата. Словом, когда всё было готово для побега, выкуп Фрины был делом решённым.
Денег хватало. Сторонников независимой Рамаллы было довольно много, и среди них встречались люди весьма состоятельные. Таскир же, как выяснилось, был среди них широко известен, и никого не смущало, что во главе освободительного движения встанет бывший раб. Сам же Таскир к Фрине относился вполне подружески, хотя порой Гирхарту казалось, что помимо дружбы и общего дела, их связывает чтото ещё. Но не постель, как он было подумал. Они словно были хранителями какогото общего секрета, позволявшего им иногда объясняться намёками, непонятными никому, кроме них двоих. Однажды Гирхарт не выдержал и прямо спросил об этом Фрину.
А ты разве не знаешь? удивилась она. Таскир в юности готовился стать жрецом.
Правда?
Правда. Он не успел принять посвящение, война помешала. Он пошёл в армию, но знает он многое. Вот мы с ним и можем говорить на одном языкеслужители Бога всегда поймут друг друга.
Но ведь вы служите разным Богам?
Конечно. Он готовился служить Небесному Владыке.
А ты?
Имя моего Бога запретно. Фрина нахмурилась, разглаживая платье на коленях. Но иногда Его называют Пастырем душ. Коэнцы объявили Его злым демоном и разрушили все Его храмы, до которых смогли добраться. Но это неправда, мой Бог не зол и не добр, Он просто есть, как есть солнце, дающее тепло и свет, но и выжигающее землю своим жаром. Пастырь встречает души, приходящие в этот мир, и провожает тех, кто уходит. Он может забрать душу ещё живого человека, оставив дышащую оболочку, может и вложить её обратно. В Его власти помутить разумили открыть двери, закрытые для всех, и тогда Его избранник видит невидимое и слышит неслышимое.
Бог предвидения и безумия, медленно произнёс Гирхарт. Он слышал об этом божестве, которому поклонялись в юговосточных землях. Коэнцы столкнулись с его почитателями, когда завоевывали Ханох. Говорили, что его жрецы могли сводить с ума целые армии.
И ещё вдохновения, добавила Фрина. Талант ведь тоже род безумия. Поэты сродни пророкам.
Услышанное заставило Гирхарта поновому взглянуть на свою подругу. Он не слишком верил в её пророческий дар, уже довольно давно придя к выводу, что небожители крайне редко вмешиваются в дела людей, и ждать от них помощичто стегать мёртвую лошадь. Но божество Фрины было очень даже грозным, не зря коэнцы его испугались. И хотя оно, как и боги многих других народов, не спасло свою землю от захватчиков, но кто знает Нет, он правильно сделал, что доверился Фрине и взял её с собой.
Его собственные отношения с богами были весьма сложными. В юности он, как все, верил, что Боги покровительствуют Коэне, сделав её владычицей полумира, хотя редко обращают свой взор на отдельных людей. Но как же тогда объяснить все эти бесконечные гражданские войны? Небожители перессорились между собой, одни за Арнари, другие за Кравтов, как, говорят, было в прежние времена, перед падением Райды? Или правы те, кто кричит, что Коэна погрязла в грехах, забыв заветы предков, что развращённость и гордыня некогда благочестивого и богобоязненного народа переполнили чашу терпения, и Боги отвернулись от Своего города, и что пора остановиться и вспомнить о древнем благочинии, пока Их равнодушие не перешло в гнев?
Впрочем, его это всё уже не касалось. Остались Боги с Коэной или не остались, от него самого Они отвернулись в тот миг, когда на его шее сомкнулся рабский ошейник. Теперь он собирался разрушить этот город до основания. Если Боги не станут вмешиваться, хорошо, если же он идёт против Их воли, что ж, значит, так тому и быть. Он давно уже не боится никого и ничего, а в мрачных глубинах той части Царства мертвых, куда уходят отступники, есть свои Повелители.
Боги мести, разрушения и смерти могут помочь ему, ведь он собирается почтить Их щедрой данью. Обычные люди боятся Их, откупаясь дарами и жертвами, но Гирхарт придёт к Ним по доброй воле. Они должны оценить. Говорят, Повелители преисподней любят кровьчто ж, Они получат кровь, много крови. И Гирхарт решился. Он представления не имел ни о молитвах, ни об обрядах, которыми следует Их призывать, но Божества могут услышать зов сердца, если он искренен. В тот день он кинжалом вырыл ямку в земле, и, надрезав себе руку, пролил в неё струйку крови, пообещав, что этолишь начало. Могло, конечно, оказаться, что и этим Богам безразличен одинединственный человек, что ж, пусть тогда покровительствуют всей его армии. Армии, которую ещё только предстоит собрать и обучить. И это как раз то, что он умеет делать, и делать хорошо.