У всех на уме любовь, дела, учеба, друзья и веселье. Похоже, только я одна не понимаю, что творится в моей голове, и что я хочу от этой жизни.
Все ненавидят меня. Что ж, взаимно. Я тоже ненавижу всех.
У меня нет желаний. Вообще. Ну, разве что тихо прожить свою жизнь, чтобы все оставили меня в покое. У меня нет надежд. Стремлений. Я некая субстанция, ничего не воспринимающая и зацикленная на том, что люди приносят одни проблемы. Я во всем вижу только плохое, потому что хороших сторон, на самом деле, не существует.
Я живу, закрыв на все глаза, и меня это полностью устраивает. Лучше не видеть мир. А если все-таки увижу его, то определенно у меня случится инфаркт, что вполне возможно из-за врожденного порока сердца.
Жизнь проходит мимо меня, но я в порядке. Серьезно.
Неважно, что будет в будущем. Оно, определенно, все равно меня разочарует. Я всегда и точно знаю, что будет завтра, потому что все дни похожи друг на друга, как близнецы. Бесчисленное количество близнецов...
***
Мне сразу становится нехорошо, когда я подхожу к зданию школы. Посещают мысли о побеге, которые приходят в голову каждое утро, и я вполне могу осуществить свой идеальный план, пока меня никто не видит.
А, нет. Уже не могу.
Я замечаю на себе насмешливый взгляд своей одноклассницы Камиллы, которая со своими подругами из десятого класса стоит на лестнице. Я фыркаю сама себе и кидаю ей озлобленный взгляд в ответ. Эта самодовольная девчонка с глупой кукольной внешностью перестает улыбаться и отворачивается. Теперь улыбаюсь я. То-то же.
Мои одноклассники меня терпеть не могут, как и я их. Они напоминают мне стадо баранов. Серьезно. Все до тошноты однообразные. Они даже внешне чем-то похожи. Вероятно, одинаковый образ жизни и ход мыслей делает их такими. Я сильно отличаюсь от них, и за это они презирают меня. Из-за своей непохожести я во многом ограничена. Не так взглянула, не так шевельнулась, не правильно вздохнула, не вовремя появилась И все сразу ополчаются против меня. Только дай им повод. Но, по правде говоря, меня это не сильно заботит. Я не жалуюсь, что отделена от коллектива и не могу принимать участие во многом.
За этим миром лучше только наблюдать.
Я дохожу до лестницы и поднимаюсь, прохожу мимо Камиллы. Я не смотрю на нее, но отчетливо ощущаю, как ее пристальный взгляд упирается мне в спину. Как только я отдаляюсь от Камиллы на приличное расстояние, то слышу, как она со своими подругами начинает смеяться. И не нужно быть гением, чтобы понять, что причиной их внезапного приступа безудержного веселья являюсь я.
Уверена, многих посещало такое желание просто щелкнуть пальцами, и все люди, которые тебя раздражают, исчезнут. Это было бы просто идеально. Но, боюсь, если это желание исполнится, то как минимум три четверти учеников из моей школы бесследно пропадут.
Я усмехаюсь своим мыслям и захожу в школу. Меня начинает тошнить, так как в холле слишком много учеников. Они суетятся, кричат, и весь этот гул и голоса смешиваются в один неясный оглушительный звук. Мне хочется закрыть уши и зажмурить глаза, а затем убежать. Но я не могу так поступить, потому что, во-первых, у меня будут проблемы, если я пропущу занятия, во-вторых, меня и так считают сумасшедшей. Хотя второе почти не является для меня реально тревожащей причиной, но я все равно не могу сбежать.
Жизнь так сурова.
Я вздыхаю, зацепляюсь большими пальцами за лямки рюкзака и иду к расписанию, стараясь ни на кого не наткнуться, чтобы лишний раз не навлечь на себя неприятности. Я останавливаюсь у стенда и ищу глазами расписание уроков 9 «Б». Нахожу. Первым будет алгебра. Я кривлюсь, потому что ненавижу алгебру, и геометрию, и большую часть школьных предметов. Но всем будет плевать на то, что мне нравится, а что нет, даже если я закричу об этом на всю школу.
Я отхожу от расписания и собираюсь идти к лестнице, но на кого-то натыкаюсь и отлетаю назад. Мое сердце падает вниз, как и я. Через пару секунд, которые кажутся мне целой вечностью, я больно ударяюсь копчиком, но падение смягчает рюкзак. А затем я слышу смех. Громкие противные смешки со всех сторон доносятся до меня и как бы говорят, что я полнейшее ничтожество. Ох, я и так знаю об этом.
Я медленно прихожу в себя, и меня волной накрывает чувство стыда. Я неуверенно поднимаю взгляд, чтобы увидеть того, на кого наткнулась. И когда мои глаза натыкаются на знакомое лицо, сморщившееся от смеха, я вжимаюсь в пол.
Я полностью лишена права голоса в этой жизни. Я не популярна. Я изгой и часто являюсь предметом насмешек. Но я никого из тех, кто ополчается против меня, не боюсь. Пожалуй, кроме одного человека. Дизеля. Ученик из параллельного класса. Так его прозвали в честь актера Вина Дизеля. А на самом деле зовут его Андрей Морозов. Ужасный тип. Грубый, невоспитанный, неотесанный. Таких, как он называют качками. Этот парень лишен каких-либо извилин. По его мнению, он отличный спортсмен. Но такие огромные мышцы у него вовсе не из-за усердных тренировок, я так думаю. Конечно, это дает свои результаты, но не так быстро, потому что прошлой весной Дизель был худым. Все дело в биодобавках, которыми парень явно злоупотребляет. В конечном итоге это не закончится ничем хорошим. Умрет от внезапной остановки сердца, как многие спортсмены, употребляющие допинг.
Так вот, я боюсь не его самого, а то, что он может сделать. Дизель огромный и совершенно не отдает отчет в своих действиях. Я уверена, что он может ударить меня, если захочет, и никто не сможет помешать ему. И теперь понимаю, почему мне показалось, будто я врезалась в бетонную стену, когда столкнулась с ним.
Смотри, куда идешь,перестав смеяться, произносит Дизель своим хриплым голосом, от которого вянут уши.Дура. Совсем видеть разучилась?
Стараясь не обращать внимания на то, что на меня все смотрят, я собираю волю в кулаки и начинаю подниматься. Я встаю на ноги и отряхаюсь. Дизель по-прежнему стоит напротив, я вижу его белые кроссовки. Почему не уходит? Неужели что-то задумал? Если так, то мне придется худо, потому что Дизель любит издеваться над теми, кто физически слабее его. В эту категорию попадают почти все ученики этой школы. И я, конечно же.
Не слышу извинений,насмешливым тоном произносит он.
Я продолжаю делать вид, что стряхиваю несуществующую грязь с брюк, и не смотрю на него.
Алле! Ты оглохла, что ли?Дизель не отстает.Эй, как там тебя? Ты здесь вообще? Отвечай, когда с тобой разговаривают!
Я молчу и пытаюсь сосредоточиться на чем-нибудь другом.
Ты реально того?не получается, потому что я все еще слышу его противный голос.
Мне надо уходить отсюда.
Не поднимая головы, я поправляю рукой рюкзак и иду в бок, молясь, чтобы Дизель оставил меня в покое.
Чокнутая!кричит он мне вслед, и все вокруг смеются.Тебе лечиться надо!
Неважно, что он говорит. Главное, он не додумался донять меня.
Я делаю огромную дугу и поднимаюсь по лестнице на второй этаж. Когда мне остается сделать несколько шагов до кабинета алгебры, звенит звонок, и я срываюсь с места и бегу, что есть силы. Я рывком открываю дверь и вижу Надежду Павловну. Она стоит лицом к классу, но услышав, что я открыла дверь, поворачивает голову в мою сторону. Ее глаза становятся узкими, и мне это не нравится. Я слабо дрожу от страха и волнения. Я опоздала, а Надежда Павловна не прощает опозданий, даже самых малейших.
Судя по ее взгляду, я попала.
Звонок уже был,отчеканивает учительница механическим голосом.
Я
Но женщина не дает мне даже шанса оправдаться.
Закрой дверь,резко обрывает она меня.
Мне ничего не остается делать, как послушно кивнуть и отступить. Прежде, чем я закрываю дверь, я слышу смешки своих одноклассников. Плевать на них. И на учительницу. Ужасно, что если кто-то опаздывает, то получает двойку в журнал. И сейчас в ряду с моей фамилией будет красоваться кривой лебедь. Замечательно.
В школе становится тихо с началом первого урока. Я сажусь на лавочку у кабинета алгебры и прижимаюсь затылком к бледно-голубой стене. Сначала я сижу с закрытыми глазами и вспоминаю недавнюю стычку с Дизелем. Он мне определенно это припомнит. Затем начинаю заниматься изучением трещин на желтеющем потолке. Их двадцать семь. Десять крупных, и семнадцать мелких, извилистых. Директору давно пора позаботиться о ремонте, а то скоро школа просто-напросто развалится.