На полу возле кровати лежала открытая книга; вечером Гарри читал её, пока не заснул. Люди на иллюстрациях двигались. Мужчины в ярко-оранжевых одеждах гоняли на метлах, то появляясь, то исчезая из поля зрения, и перебрасывали друг другу красный мяч.
Гарри подошёл к книжке, поднял её с пола, проследил, как один из колдунов забил весьма впечатляющий гол в кольцо, расположенное на шесте пятидесятифутовой высоты. И захлопнул книгу. Сейчас даже квидиш — по мнению Гарри, самая интересная игра на свете — не мог отвлечь его от тяжёлых мыслей. Он положил "Полёты с «Пушками» на тумбочку, подошёл к окну, раздвинул занавески и выглянул на улицу.
Бирючиновая аллея выглядела так, как и подобает почтенной пригородной улице в субботу перед рассветом. Все окна зашторены. И, насколько можно различить в темноте, в поле зрения нет ни единого живого существа, даже кошки.
И всё же... всё же... Гарри в тревоге вернулся к кровати и сел, снова водя пальцем по шраму. Его беспокоила вовсе не боль; он был привычен и к боли, и к разнообразным травмам. Однажды он вообще лишился костей в правой руке и пережил кошмарную ночь, во время которой все они выросли заново. В другой раз ту же самую руку насквозь пронзил ядовитый змеиный зуб футовой длины. Не далее как в прошлом году Гарри упал с метлы с высоты в пятьдесят футов. Короче говоря, для него не было ничего необычного в самых странных несчастных случаях и повреждениях; в сущности, они неизбежны, если ты учишься в «Хогварце», школе колдовства и ведьминских искусств и вдобавок обладаешь способностью вляпываться в истории.
Беспокоило его другое. В прошлый раз шрам болел тогда, когда Вольдеморт был рядом... но ведь сейчас его нет... невозможно себе и представить, чтобы Чёрный Лорд рыскал ночью по Бирючиновой аллее, это абсурд...
Гарри напряжённо вслушался в тишину ночи. Ожидал ли он услышать скрип ступеней, шорох мантии? Внезапно он вздрогнул — но это всего лишь раздался мощный храп двоюродного брата Дудли.
Гарри внутренне встряхнулся; нельзя же так глупить; в доме нет никого, кроме дяди Вернона, тёти Петунии и Дудли, и все они сейчас спят сладким сном.
Надо сказать, что именно в таком виде — во сне — Дурслеи устраивали Гарри более всего; когда они бодрствовали, радости от них было мало. Дядя Вернон, тётя Петуния и Дудли, единственные родственники Гарри, были муглами (неколдунами) и всячески презирали и ненавидели колдовство во всех его проявлениях, у них в доме Гарри чувствовал себя каким-то сушёным навозом. Последние три года, чтобы как-то объяснить длительное отсутствие племянника, Дурслеи говорили соседям, что он воспитывается в заведении св. Грубуса — интернате строгого режима для неисправимо-преступных типов. Дяде и тёте было прекрасно известно, что несовершеннолетним колдунам запрещается заниматься магией вне стен «Хогварца», но они всё же склонны были винить племянника во всех происшествиях в доме. Мысль о том, чтобы довериться родственникам, казалась нелепой, Гарри никогда не рассказывал им о своей жизни в колдовском мире. Представить себе, что он пойдёт к ним, когда они проснутся, и пожалуется на боль во лбу, поведает о своём беспокойстве по поводу Вольдеморта — да это просто смешно!
Тем не менее, изначально Гарри оказался у Дурслеев именно из-за Вольдеморта. Если бы не Вольдеморт, у него не было бы шрама. Если бы не Вольдеморт, у него были бы родители...
Гарри был всего годик, когда однажды ночью Вольдеморт — самый могущественный чёрный маг столетия, колдун, в течение одиннадцати предшествующих лет набиравший всё большую силу — явился к ним в дом и убил его родителей.