Правда, за эти три месяца я кое-что все же успел сделать. Во-первых, отыскал Дмитрия Ивановича Менделеева, спел ему дифирамбы, попил с ним чаю (Д.И. премилый чудак!), и уговорил его заняться не только порохами, но и взрывчатыми веществами. Предложил попробовать нитровать толуол. Менделеев согласился, причем пообещал разработать еще и промышленную технологию получения. Это «ура!».
Во-вторых, пообщался с капитаном первого ранга Макаровым. С этим человеком мы еще будем работать.
В-третьих, нашел общий язык с жутко толковым Куропаткиным. Начальник Генерального штаба у меня, можно считать, уже есть. Вот только командовать армией Вы у нас, дорогой Алексей Николаевич, не будете. Штабист и полководец — большая разница.
Но самое главное мое приобретение — личный адъютант. Их пьянейшее величество, пребывая в состоянии полной невменяемости подмахнул Высочайший рескрипт, и теперь у меня замечательный адъютант — штаб-ротмистр лейб-гвардии Драгунского полка Павел Ренненкампф. [2] Думаю, немногие в ХХ веке знали, что этот парень — гений от кавалерии, такой же, как Буденный. Исключительно преданный и болезненно самолюбивый, Паша будет нужным и очень полезным человеком.
А, вот и он, легок на помине. Чего тебе, родной?
— Ваше Императорское Высочество. Их Величества ожидают Вас в малой зале! — браво докладывает Ренненкампф. И, чуть понизив голос, рекомендует доверительно: — Съешьте варенья, а то государыня опять бранить Вас за табак будет.
— Спасибо, Павел Карлович, — я одергиваю мундир, — сейчас иду…
Ох, ты ж, Господи, опять начинается. Прием…
Глава 3
Рассказывает Олег Таругин
Прошло полгода. Как ни странно, я до сих пор жив и даже в здравом рассудке. Мне удалось кое-как изменить мой распорядок дня, и теперь я хотя бы высыпаюсь. Ну, почти высыпаюсь… Дело в том, что у меня появилась, как бы это выразиться помягче, пассия. Олечка Долгорукова. Красивая и раскованная девица, на пару лет постарше цесаревича. Я увидел ее во время катания в Петергофе. Мы мило побеседовали, причем Оленька продемонстрировала такие свободные взгляды и такой лихой настрой… Три дня мы встречались с ней ежедневно, а потом, в беседке… Честное слово, я не ханжа, но эта чертовка, фактически, изнасиловала меня. И с тех пор мои ночи можно смело именовать «египетскими».
Самое удивительное, что венценосные рара и mama считают все происходящее совершенно нормальным и правильным. Ну, еще бы: вон милый кузен Сергей Михайлович веселые вечеринки с голыми девками и такими же офицерами своего полка устраивает, только ух! Так что я с Оленькой кажусь почти что монахом. Вот только не высыпаюсь. Увы, в этой проблеме атаманцы и стрелки — не помощники. Вот так и живу…
Зато мне действительно удалось сделать кое-что полезное. Несколько юнкеров из Павлондии и Николаевского получили досрочное производство и образовали костяк моей будущей «гвардии». Командиром над ними поставлен князь Васильчиков, [3] с моей легкой руки ставший штаб-ротмистром лейб-гвардии конно-гренадерского полка. Черная форма конных гренадеров напомнила мне незабвенные «Семнадцать мгновений весны» и артиста Тихонова. Жаль, не доживу до этого фильма. Да и не будет его здесь.
Когда молодой Васильчиков попал в мое поле зрения, первое что бросилось в глаза: очень уж парень честолюбив. И смышлен. Карьерист. Конечно, задницу лизать, как в ХХ веке водится, он не станет, закваска не та. Но если надо будет в ход локти пустить — горло любому сломает, по трупам пройдет — не вздрогнет, своего добьется. Нужны мне такие. А второе, что показалось интересным: князь очень легко воспринял новые взгляды, которые я ему изложил…
— … Сейчас противники власти, все эти бомбисты-террористы, затаились. Они нашли убежище за рубежом, во враждебных странах.