Он уже тогда замену себе искал... Стареть стал... Смешно как – всю жизнь на то положил, чтобы от старости средство найти, а получилось – вот что...
– Что получилось-то, дядя Коля?
– Да то и получилось, что удалось-таки Давиду добиться, чтобы человеческие клетки без конца делились... Ведь через что помираем – перестают, проклятые множиться – вот и выключаются одна за другой наши эти... функции для которых новые и новые клетки нужны... Кроветворение там... Иммунитет... Ну, ты лучше меня это дело знаешь...
Так вот – Давиду удалось запрет этот на бесконечное деление перехитрить, только вот клетки при этом начинают все меньше делаться, от раза к разу – при каждом новом делении...
– И человек становится гномом?
– Эльфом. Он это слово уважал...
– Так если все меньше и меньше, так в конце...
– Да нет, Бог миловал – есть у энтого дела предел – только сам видел, какой...
– И все эти...
– Знаешь, в те времена... Ну сам помнишь, как жили... Так вот его, Давида ученики, и придумали – вот эту подземную страну для себя выстроить. И жили в ней как хотели. А сам он – не захотел. Так и умер. Человеком... Первым Смотрителем... Да только забот ему досталось, конечно, – выше головы... Оно же – млекопитающее, чем размером меньше, так ему и еды подавай на единицу веса все больше... А к тому и просто жизнь нужна, культура... Не так же ведь – просто в норах жить... Хотя все ж таки – свобода... Да еще они и множатся, хоть и потихоньку – детям, опять же, воспитание нужно... Так они поначалу все на поверхность шнырять приноровились – тибрить там что ни поподя, а то и хулюганить – просто так. Они ведь – народец шустрый... Срамота одна... В общем, нелегко свой век скоротал Давид Яковлевич, а я за него – Вторым Смотрителем остался. А вот тебе, Сашка – верно, Третьим быть...
Ну да я дело по-своему поставил. Как я через тебя на торговую линию вышел, у нас тут бо-ольшая культура пошла – да ты сам видел: как люди зажили... А как микросхемы клепать удумали – так королями зажили... Оно, глядишь, лет через сто и вся Земля так заживет – и никаких тебе кризисов. А то все у них, у прорв этих стопудовых кончается – и топливо и жратва и места им мало... А тут всем всего хватит и еще взапас останется – и уголь и нефть и уран этот, поганый... Лишь бы военщики раньше времени про это все не унюхали...
– Дядь Коль, а бандиты эти, что к нам приклеились...
– А ты как думал?! Я им тут госбеспеку сообразил – почище чем Лаврентий Павлович с Феликсом Эдмундовичем... Они ж шустрые, я говорю... У них все нервы в десять раз покороче и весь этот... обмен веществ живехонько крутится. А дураков сюда ни я, ни Давид, светлая ему память, сроду не зазывали... Мы весь этот поверх, одним словом, под контролем имеем... Так что где что подкрутить и кому чего куда кольнуть – тут они получше Келдыша со Склифасовским напару взятыми скумекают. А какте ко мне хрена своего – Алика энтого, приставили, да еще и ты дергаться начал, так я своим малышам вводную и запустил...
Я привстал.
– Да ты не боись... Мы хороших людей не трогали и трогать не будем...
– Дядь Коль, ты сказал – «мы»...
Мы помолчали.
– Я, ведь, Саш, старый стал. Так что я того... Тоже к ним намылился... Уже и препарат принимаю... Так что – быть тебе Третьим – хошь – не хошь...
Мы опять помолчали с минуту.
– А если все-таки – «не хошь»?
– Эх, Сашка, если бы не твой папан меня тогда на Финской на горбу до медсанбата, да белым днем, да под снайперами дотащил, другой бы у нас расклад вышел... А так – неволить не стану. Ты подумай тут, а я через часок вернусь. Дела у меня там...
Загудел подъемник. Я сел и стал думать.