Миша Думов и Вася Михайлов хоронят Сталина. Рассказ из терапевтического романа «Частная практика» - Елена Михайловна Леонтьева

Миша Думов и Вася Михайлов хоронят Сталина

Рассказ из терапевтического романа «Частная практика»

Елена Михайловна Леонтьева

Иллюстратор Дарья Шрейдер

© Елена Михайловна Леонтьева, 2018

© Дарья Шрейдер, иллюстрации, 2018

Год назад написала этот рассказ: «Миша Думов и Вася Михайлов хоронят Сталина» о Москве в дни похорон Сталина. До сих пор под впечатлением от воспоминаний и рассказов тех, кто помнит эти дни. Особенную ценность для психолога представляют детские впечатления, в которых, на мой взгляд, ключ ко многим процессам, и социальным, и личным. Фигура Сталина  своеобразная точка сборки, неудивительно, что она вызывает так много полярных эмоций.

МИША ДУМОВ И ВАСЯ МИХАЙЛОВ ХОРОНЯТ СТАЛИНА

Миша Думов проснулся, сладко потянулся в кровати, перевернулся на другой бок и позвал сон обратно. Снилось море. Мятное блестящее море с сильным отливным течением. Он нырял в море с разбегу, рыбкой, прямо с пирса. Течение хватало и тащило от берега. Неведомая ужасная сила, во сто крат больше его самого, родителей, всех, кого он знал, завладела им полностью. Взяла в плен и играла с ним. И вдруг вышвырнула обратно на берег. Больше не нужен.

Живого моря Миша Думов никогда не видел, но мечтал о нем страстно. Мама говорила  учись хорошо, в Артек поедешь. И он старался.

Вылез из кровати и вышел в коридор. Тихо. Радио молчит. Обычно оно болтает без умолку. Бабушка плохо слышит.

Все на кухне. Сидят со странными лицами.

 Что случилось?

Ему никто не ответил. Только отец сказал:

 Садись завтракать.

Мама налила сладкий чай, положила бутерброды с маслом и сыром.

Позвонили в дверь. Вошла соседка, растерянная тетя Катя, преподавательница марксизма-ленинизма. Они с папой работают в одном институте.

 Митя, здравствуй!  Катя обняла папу и горячо зарыдала.  Я не знаю, как жить дальше, Митя! Ты знаешь, что Зинаида Петровна, как узнала сразу умерла? Сердечный приступ. А «скорая» так и не приехала Ты представляешь?

 Садись, Катя, я тебе чаю налью.  Папа проводил тетю Катю на кухню, и мама налила ей чаю.

 Я не могу есть, не могу пить! Спроси меня: что самое дорогое для тебя, Катя? Дочка, конечно! И вот скажи: отдай ее, и он воскреснет,  я бы согласилась!

 Катя, ну что ты говоришь  Папа сжал губы, будто ему стало стыдно за тетю Катю.

Мама отвела глаза.

 Нет, ну правда, что теперь будет? Что теперь с нами со всеми будет?! Я, как только узнала, сразу поняла: история кончилась. Это и есть конец света, Митя И я живу в этот момент!  Тетя Катя опять заплакала, ее плечи сотрясались и тянулись вверх к жалкому заплаканному лицу.

Миша поставил чашку с недопитым чаем на стол. И бросил вопросительный взгляд на маму. Он ничего не понимал. Мама стояла за спиной тети Кати и сделала знак промолчать. Он незаметно кивнул. Они с мамой хорошо понимают друг друга. Мама рассказывала ему про разведчиков и про молодогвардейцев, которые не выдавали секретов фашистам и стали героями. Про своего отца  репрессированного полковника  героя Красной армии не рассказывала, равняться на него не следовало. И Миша Думов учился молчать. Мишка-могила, гордилась им мать  никогда секреты не выдаст.

Он вышел с кухни и зашел к бабушке. Бабушка сидела на кровати.

 Бабуль, что случилось? Тетя Катя плачет на кухне

Бабушка встала, подошла к шифоньеру. На дверце висел небольшой портрет великого вождя и учителя, товарища Сталина.

 Сталин умер, Мишка.

Бабуля сняла портрет с дверцы и убрала его в ящик стола.

Наконец дошло. Сталин умер! Любимый Иосиф Виссарионович, народное счастье, вождь и отец. Мишка вернулся на кухню. Тетя Катя уже не плакала, сидела молча, уставившись в одну точку. Мама отвернулась и смотрела в окно. Папа застыл неподвижно. На мальчика никто не обращал внимания.

Грудь Миши Думова наполнило тяжелое, не дающее вздохнуть чувство тревоги и обреченности. Он поспешил в школу. Учителя и дети ходили с тревожными испуганными лицами, комсомольцы собирались в отряды, тихо обсуждая что-то. Огромный портрет Иосифа Сталина в черной вуали стоял в вестибюле.