Но информация, как видно, засекречена».
Вопросов на эту тему он решил больше не задавать. Все равно от Ашрафа ничего не добьешься.
– Здорово же они вас натаскали! – воскликнул Ашраф.
Впервые за все время доктор позволил своим эмоциям вырваться наружу. Обычно голос Ашрафа был ровным и бесцветным.
– Похоже, «Когерентный свет» обучил вас военному искусству и основам дзен‑буддизма, – продолжал Ашраф. – Вернее, одному из направлений дзен‑буддизма.
– Ум спокоен, как недвижная вода, – процитировал Стюарт буддистскую молитву. – Единство стрелы и цели. Совершенное действие не замутнено ничем, дух управляет им.
– Они научили вас только тому, что могло оказаться полезным для них самих. Научили не задумываться о последствиях. Они сделали из вас морального урода, превратили в робота, запрограммированного на шпионаж и диверсии, на воровство и шантаж.
Голос Ашрафа продолжал звучать необычно резко. Стюарт оторвался от окна и взглянул на доктора. Тот нервно перебирал пальцами, в глазах горело негодование.
– Я никогда не стремился быть кем‑то другим, – сказал Стюарт. – И я честно признаю, кто я есть. Вернее, кем я был.
«Что он от меня хочет?» – думал Стюарт. Нападки Ашрафа на «Когерентный свет» раздражали его. Ведь все это в прошлом. «Когерентного света» больше нет. Стюарт заставил себя расслабиться. «Ум подобен неподвижному озеру».
– Вам вдолбили в голову, что мораль фирмы важнее человеческой морали, что сообщество превыше личности, – продолжал злиться Ашраф. – Вас превратили в зомби.
– Может быть, – нахмурился Стюарт, – мораль просто спряталась на дне моей души. Вам не кажется, что вы чересчур воинственны для психоаналитика?
– Я вовсе не собираюсь подвергать вас психоанализу. Моя задача куда проще – я должен познакомить вас с суровой действительностью, а потом спокойно выкинуть в реальный мир.
Ашраф сдержанно забарабанил пальцами по столу, не отрывая глаз от лица своего пациента.
«Спокойно, – приказал себе Стюарт. – Ум как прозрачное озеро». Но спокойствие не приходило, никак не удавалось отогнать тревожные мысли.
– Моя жена жива? – спросил Стюарт.
– Да. Она живет на орбите. И не хочет вас видеть.
– Почему? – Стюарт хмуро разглядывал серый потолок.
– Этого мы не знаем.
– Но вы должны мне хоть что‑то сказать. Она должна была назвать причину.
Ашраф молчал, раздумывая. Очевидно, решал, стоит ли ткнуть пациента мордой в «суровую действительность», или же, напротив, успокоить его, оставив в неведении.
– Она сказала нам – решился наконец доктор, – что вы ее использовали. И она не хочет повторения.
Нервы Стюарта натянулись, как струна. Он чувствовал – здесь кроется что‑то очень важное.
– Использовал? Как?
– Не знаю. Она не объяснила.
– Это сказала моя вторая жена? Ее зовут, кажется, Ванда?
– Да, – после небольшой паузы ответил Ашраф. – Она сказала, что он, то есть вы, манипулировали ею. И поэтому она больше не желает вас видеть.
– Он. Но не я.
– Мистер Стюарт, вам надо найти себе другую женщину. Прошлое закрыто навсегда. Ванда – просто чье‑то имя, не более того. Теперь она для вас ничего не значит.
Но Стюарт знал, что на самом деле это не так. Здесь крылось что‑то очень важное. Надо лишь догадаться, что.
– Это был не я, – упрямо повторил он.