— Но может, вас заинтересовали неведомые миры?
— Так уж и неведомые! Нет, лучше скажите: вы плавали на линии Новороссийск-Туапсе? — настаивал я на своем.
— Да нет же, — сказал гость с досадой, и досадовал он не оттого, что ему не повезло, словом, не удалось поплавать на этой линии, а по какому-то другому поводу. — Значит, я не на того напал. Вы-то, оказывается, бывалый морской волк, — сказал он, покачивая головой.
— Я знаю море между Новороссийском и Туапсе, как свою квартиру, — отметил я, чтобы лишить его последних сомнений.
— А я-то подсунул вам эту книгу. Хотел увлечь, — сообщил он, все еще стараясь прийти в себя от неожиданности.
Но тут наступила моя очередь удивиться — правда, слегка: больше я себе просто не позволил.
— Значит, вы книгу не теряли, а намеренно?..
— В том-то и дело, — перебил мой гость, и тут его осенила какая-то мысль.
— Но… но у меня есть другие приключения. Словом, есть приключения! Самые разнообразные приключения! — закончил он нараспев.
— Выходит, вы и есть тот самый Продавец приключений? — догадался я, вспомнив прочитанную книгу.
— Вы угадали. Это я, — сказал гость. — Значит, вы не нуждаетесь в моем товаре?
— Новороссийск-Туапсе — напомнил я, подняв указательный палец.
— Ах да! Я все забываю, — сказал он, поднимаясь.
Он дошел до дверей и тут все-таки решился еще на последнюю попытку:
— Послушайте, у меня единственный экземпляр. — Он показал на книгу. — Да всюду мне все равно не поспеть. Но вы можете мне помочь, если перескажете ее содержание своим друзьям, знакомым… В общем, своим современникам.
— Пожалуйста, — сказал я, — мне это ничего не стоит.
Не мог же я признаться в том, что кое-что уже вылетело из моей памяти, а некоторые главы и вовсе перелистаны наспех. «Ладно, что-нибудь да придумаю», — сказал я себе.
— Ну вот и хорошо, — произнес Продавец с облегчением. — А я еще к вам наведаюсь.
Ну, а вашему покорному слуге ничего не остается, как начать пересказ.
ГЛАВА 1
в которой сразу, без проволочек, появляется причина, позволившая нашим героям действовать безотлагательно
— Биллион метеоритов! — в сердцах воскликнул бывший астронавт, что в переводе на обычный земной язык означало «тысяча чертей».
Не то чтобы он совсем распустился и не держал себя в руках, просто с тех пор как его отправили на пенсию и он лишился привычных опасностей, его стальные нервы начали пошаливать. «Этот земной покой превратил меня в тряпку», — не раз говорил себе с горечью астронавт. И вот теперь он не удержался от восклицания.
— Аскольд! — упрекнула его сестра и повела глазами на дверь. — Аскольд, там ребенок!
Под крепким космическим загаром астронавта выступил нежный румянец. Бывший звездоплаватель прикрыл рот ладонью, будто затолкнул назад готовое вылететь слово, и сконфуженно произнес:
— Прости, сестренка. Полбиллиона метеоритов, я не узнаю своего…
— Аскольд, — повторила сестра, укоризненно улыбаясь.
— Но тысячу метеоритов можно? — спросил астронавт, сбиваясь с толку. — Всего только тысячу.
Сестра всплеснула руками: ну что, мол, с ним поделаешь.
— Аскольд, я же тебе сказала: там ребенок. — И она вновь указала на дверь.
— Ну, тогда всего лишь один метеорит, но самый вредный и гнусный, — твердо сказал астронавт и осторожно ударил по столу кулаком, на котором был вытатуирован звездолет с надписью «Стремительный».
«Э, да я совсем расхлябался, как старая ракета», — заметил он про себя.
— В общем, этот гнусный метеорит, я не узнаю своего племянника, — продолжал астронавт. — Возвращаюсь, понимаете, из своего последнего в жизни рейса, а мой дорогой племянник уже не тот.