Я должна вернуть его Нийе. Или вы отнесете его сами?
Вулф посмотрел на нее и хрюкнул:
- Я ничего не могу сказать об этом документе. Он в полном порядке, и там стоит моя подпись. До тех пор, пока жива та девушка, о которой
говорится в документе, он по праву принадлежит ей. Но откуда я знаю - может, документ украден?
- Зачем? - Карла пожала плечами. - Ваши подозрения переходят все разумные границы. Документ украли, провезли через океан сюда - и зачем?
Чтобы здесь, в Америке, как-то надавить на вас? Помилуйте, вы, конечно, личность известная, но не настолько. Нет, документ вовсе не был
украден.
Меня послала к вам та самая девушка, о которой говорится в документе, с тем чтобы я его вам предъявила и рассказала, в чем дело. Поймите
же, она попала в беду! - Карла сверкнула глазами на Вулфа. - Неужели у вас каменное сердце?
Или вы не понимаете, что впервые увидите свою взрослую дочь уже только в тюрьме?
- Не знаю. По-моему, сердце у меня не каменное. Но я и не простофиля.
Когда много лет назад я вернулся в Югославию, чтобы найти ту девочку, я ведь так и не смог ее разыскать. Так что я ее совсем не знаю.
- Но зато ваша Америка ее отлично узнает! Дочь Ниро Вулфа - в тюрьме за воровство! Но только она не воровка! Она ничего не украла! - Карла
вскочила и, оперевшись на стол обеими руками, наклонилась к Вулфу. - Фу! - Она снова бросилась в кресло и опять сверкнула глазами - на этот раз
в мою сторону, видно, чтобы я усвоил, что никаких исключений нет и не будет. Я подмигнул ей. Наверно, это было нарушением этикета, если принять
гипотезу о княгине, для которой я в таком случае считался холопом.
Вулф глубоко и медленно вздохнул. Повисла тишина - я слышал даже их дыхание. Наконец он пробормотал:
- Это просто нелепо. Абсурд. Чушь. Может, вы и научились каким-то трюкам, только в жизни есть фокусы почище. Я засадил за решетку многих, и
немало кого уберег от нее. И вот извольте! Арчи, возьми блокнот. Мисс Лофхен, пожалуйста, расскажите мистеру Гудвину подробнее о той беде, в
которую попала ваша подруга. - С этими словами Вулф откинулся в кресле и закрыл глаза.
Она принялась рассказывать, а я записывал. Дело было темное, и мы могли здорово погореть на доверии к чьей-то там дочери. Обе девушки -
преподаватели в школе-студии танцев и фехтования Николы Милтана, расположенной на Восточной Сорок восьмой улице. Клиентура школы была
исключительно привилегированная, и цены за уроки - соответственные. На работу девушек устроил Дональд Барретт - сын Джона П. Барретта из
банкирской фирмы "Барретт и Дерюсси". Уроки танцев проводились в отдельных комнатах.
Фехтовальные залы находились этажом выше; их было три - один большой и два поменьше. При них были также две раздевалки - мужская и женская
- с запирающимися шкафчиками, где клиенты переодевались в фехтовальные костюмы.
В школе брал уроки фехтования некто Нэт Дрисколл - Карла произнесла его имя как "Наот", - богатый толстяк средних лет или немного старше.
Вчера днем он заявил Николе Милтану, что после урока фехтования, который ему давала Карла Лофхен, он увидел в мужской раздевалке около
раскрытого шкафчика другую преподавательницу фехтования, Нийю Тормик, когда она вешала на место его, Дрисколла, пиджак; по его словам, Нийя
закрыла после этого дверцу шкафчика и вышла из раздевалки через дверь, ведущую в коридор.