Она подошла ближе, глядя на меня своими огромными черными глазами.
— Поедемте с нами. Ну, пожалуйста. Вы нам нужны, мистер Сэкетт, мы здесь одни, и никому из мальчиков не приходилось раньше управлять шестеркой лошадей. — Она положила свою нежную ручку на мою ручищу. — Поверьте, вы не пожалеете… Я буду вам очень благодарна.
Вот это да! Она мне ничего не обещала и в то же время обещала все. Истинная женщина! Только меня так не купишь.
— Извините, — сказал я, — если бы вы были одни… Но я не доверяю ни одному из вас. Лошадей вы получили. Запрягайте и отправляйтесь по моим следам. Доберетесь до воды, наполните бочонки. Тогда сможете проехать по засушливым землям, потом ручьи и источники попадаются на всем пути на север. Только вам придется пересекать каньон Пало-Дуро, его глубина местами доходит до тысячи футов.
— Нет ни ранчо, ни городов?
— Это Индейская Территория. Пока не заберетесь дальше на север, не встретите даже охотников на бизонов. Говорят, в Боррегос-Пласа на южном берегу Канейдиан есть люди. Хорошие ребята, мексиканцы из Моры или Таоса, пасут там овец. Если сумеете договориться, они продадут вам провизию и покажут дорогу. Я сказал, что они хорошие ребята, и это так, но есть один парень по имени Состенес Ларкевек. Он иногда ошивается в тех краях. Обходите его стороной — убьет вас, не задумываясь.
Все то время, пока мы говорили, я держал ее правую руку в своей и не сводил глаз с двух парней у фургона. Пару раз Сильвия пыталась освободиться, однако я решил, что так безопасней.
Наконец отпустил ее пальцы.
— Адиос! — неожиданно бросил я, подняв на дыбы коня, и умчался.
Проскакав несколько ярдов, резко повернул мустанга сначала в одну сторону, потом в другую и пришпорил. Оглянувшись, увидел сверкающее на солнце дуло винтовки, но стрелять в меня было уже бессмысленно. Я радовался, что ушел от них.
После всех передряг мне нужно было подумать о себе. Ну, удрал я от неприятностей. А что дальше? В кармане у меня осталось восемь долларов и никаких перспектив разбогатеть в обозримом будущем. Для человека, которого называли преступником, я был довольно бедным. Правда, мне ни разу не встречался богатый преступник. Все скрывавшиеся от закона на равнинах, в горах или в бандитских притонах — выглядели жалкими, оборванными, грязными.
Охота на бизонов себя изжила. За короткий срок когда-то тучные стада бизонов, бродившие в этих краях, оказались почти полностью истреблены. Охотникам придется скоро уходить. Мне следовало бы обзавестись несколькими быками и коровами и построить ранчо на узкой полосе земли Северного Техаса. Как только охотники за бизонами разнесут весть о сочной траве и богатых источниках воды — а что еще нужно скотоводу? — сюда хлынут толпы искателей приключений. Надо было принимать решение. Трудностей я не боялся. Мне приходилось не раз попадать в сложные переделки. Выходя из них победителем, а не побежденным, я заслужил репутацию крутого парня.
То было время ожесточенных войн и схваток с индейцами, которые не хотели уходить со своих охотничьих угодий. И даже те, кто относился к ним с симпатией, вынуждены были драться, поскольку индейцы не делали различия между друзьями и врагами. Конечно, эти войны не были только войнами белых с краснокожими, индейские племена постоянно враждовали еще и между собой.
Я ехал на север, держась поближе к вершинам пологих холмов, но не выезжая на гребень, чтобы меня не заметили издалека и в то же время чтобы иметь широкий обзор и вовремя уйти от опасности. Заметив облако пыли, я натянул поводья, спешился и подождал, пока оно не исчезнет. Встреча даже с белыми меня не привлекала. Ожидать, что они отнесутся ко мне по-дружески, оснований не было.
Время от времени я возвращался в мыслях к Кроличьим Ушам.