Как только он гасил свет, ему начинало казаться, что он слышит крики, доносящиеся из Хиросимы. Насколько я знаю, теперь этот человек работает простым продавцом в галантерейном магазине.
- А вы сами не слышите криков?
Грант кивнул:
- Да, не очень-то приятно осознавать, что в том страшном, трагическом событии есть и твоя толика вины.
- А что чувствует Рэлсон?
- Он никогда не говорил на подобные темы.
- Иными словами, если его и посещали такие мысли, он даже не мог спустить пар.
- Наверное, тут вы правы.
- И все же исследования необходимо продолжать, не так ли?
- Конечно.
- А что сделали бы вы, доктор Грант, если бы были вынуждены совершить то, что вам кажется невозможным?
- Не знаю, - пожав плечами, ответил Грант.
- Кое-кто в подобной ситуации кончает с собой.
- Вы хотите сказать, что Рэлсон попал именно в такую ситуацию?
- Я не знаю. Не знаю. Сегодня вечером я поговорю с доктором Рэлсоном. Естественно, ничего не могу вам обещать, но как только у меня появится хоть какая-то ясность, я вам немедленно сообщу.
Грант встал:
- Благодарю вас, доктор. Я постараюсь выяснить то, что вас интересует.
После трех недель, проведенных Элвудом Рэлсоном в санатории доктора Блуштейна, ученый выглядел гораздо лучше. Его лицо даже слегка округлилось, а из глаз исчезло прежнее выражение полнейшего отчаяния. Однако он был без галстука и ремня. Из туфель заботливые санитары вынули шнурки.
- Как вы себя чувствуете, доктор Рэлсон? - спросил Блуштейн.
- Отдохнувшим.
- С вами хорошо обращаются?
- Мне не на что жаловаться, доктор.
Блуштейн автоматически потянулся к ножу для открывания писем, который он постоянно вертел в руках в минуты задумчивости, но пальцы наткнулись на пустоту. Естественно, нож был надежно спрятан, как и все остальные предметы, имеющие острые грани. На столе лежали лишь бумаги.
- Пожалуйста, присаживайтесь, доктор Рэлсон. Расскажите мне о проявлениях вашей болезни.
- Вас интересует, по-прежнему ли я хочу покончить с собой? Ответ - да. Временами становится лучше, иногда хуже, видимо, в зависимости от того, о чем я думаю. Но это желание всегда со мной. Вы не в состоянии мне помочь.
- Возможно, вы правы. Существует немало ситуаций, в которых я бессилен. И все же мне хотелось бы узнать о вас побольше. Вы занимаете важное положение...
Рэлсон презрительно фыркнул.
- Вы так не считаете? - с интересом спросил Блуштейн.
- Не считаю. На свете нет важных людей. Разве вы возьметесь утверждать, что в природе существует один-единственный важный микроб?
- Я вас не понимаю.
- А я на другое и не рассчитывал.
- Мне кажется, что за вашим несколько странным заявлением стоят серьезные размышления. Было бы весьма любопытно узнать, как вы пришли к таким выводам.
Впервые за весь разговор Рэлсон улыбнулся. Однако улыбка получилась неприятной. Его ноздри побелели.
- Знаете, доктор, за вами очень забавно наблюдать, - сказал он. Вы так старательно выполняете свой долг. Вам приходится меня слушать, изображая интерес и симпатию, а на самом деле вы их не чувствуете, разве не так? Похоже, я могу нести полнейшую чепуху, но все равно буду обеспечен внимательной аудиторией.
- А почему вы не верите, что мой интерес может быть настоящим, что, естественно, не исключает и чисто профессионального любопытства?
- Не верю, и все тут.
- Почему же?
- У меня нет ни малейшего желания обсуждать всякую ерунду.
- Вы бы предпочли вернуться к себе в комнату?
- Если не возражаете... Нет! - Голос Рэлсона неожиданно наполнила ярость. Он вскочил на ноги, но тут же снова сел. - Почему бы мне вас не использовать? Я не люблю разговаривать с людьми. Они глупы. Они практически ничего не понимают. Они могут часами тупо смотреть на самые очевидные вещи и при этом ничего не замечать.