Кейт дрых в кресле, свернувшись и подтянув тощие коленки к груди на манер кузнечика, пока его не разбудил голос бортпроводника. Тут Кейт спросонок взбрыкнул обеими ногами и пнул спинку переднего кресла. Сидевший там пассажир сонно заворчал.
– Извините, – пробормотал Кейт. Он сфокусировал свои покрасневшие с недосыпу глаза на приятеле и пригладил растрепанную шевелюру.
– Доброе утро, – вежливо сказал Холл.
– Наверно, они хотят, чтоб нам жизнь медом не казалась, – сказал Кейт. Тут он заметил сбоку зарево восхода. – О-о, похоже, мы влетели прямиком в завтрашний день… Ой! Кажется, я во сне нечаянно поднял шторку! Извини.
Он заглянул в иллюминатор и увидел внизу, далеко под ними, волнующееся серое море, едва различимое сквозь полосы редеющих белых облаков.
– Не волнуйся. – Холл перехватил его руку, когда Кейт потянулся задернуть шторку. – Я уже привык. Тут так высоко, что все это кажется ненастоящим. О, вон, погляди, я вижу берег так же отчетливо, как тебя! Что это за побережье? Можно посмотреть по карте?
Завтрак принесли в корзиночке: пирожное, фрукты и запечатанный стаканчик апельсинового сока. К завтраку прилагалась белая бумажка. Стюардесса сказала, что это карточка порядка высадки и все, кроме тех, кто постоянно проживает в Великобритании, должны ее заполнить. Холл попробовал пирожное, отказался от него и принялся рассматривать карточку.
– Бумага засахаренная и сахаром посыпанная, – сказал он про пирожное. Фрукты он счел съедобными, однако сок был запечатан так же надежно, как орешки. – Что им, девать, что ли, некуда эту пленку?
– Не беспокойся, – сказал Кейт. – У меня с собой НЗ: печенье, шоколадные батончики и сандвичи. Тебе какой больше хочется, с арахисовым маслом и джемом или с ветчиной, помидорами и горчицей?
– Ты извини, Кейт Дойль, что я все время жалуюсь, – виновато сказал Холл, беря сандвич. – Стыдно ныть из-за таких пустяков, как еда, когда ты только что пролетел три с лишним тысячи миль. Это чудо, а я не испытываю настоящей благодарности. Прошу прощения. – Честное слово, я думать не думал, что ты перепугаешься до потери сознания! – Кейт говорил очень серьезно, однако глаза у него лукаво блеснули. – Знаю, что дело не в этом, а то бы все списал на испуг. Холл рассмеялся:
– Ну да, это правда. Я не очень-то достойно себя веду в критической ситуации, да?
– Это все от недостатка опыта, – рассудил Кейт. – В привычной обстановке ты держишься куда лучше. Я бы на твоем месте расслабился и относился ко всему происходящему как к приключению. В конце концов, еда ведь не отравленная, просто не очень вкусная. Ну и что, я тоже предпочитаю домашнюю кухню…
Сам Кейт гордился тем, что способен слопать все что угодно. Он покончил с обоими пирожными и сандвичем и теперь сдирал обертку с шоколадного батончика.
– Я-то, между прочим, тоже первый раз в жизни лечу в другую страну. Ну, по крайней мере, там говорят на моем родном языке.
Подошла стюардесса забрать подносы,
– Ну, как мы сегодня? – лучезарно улыбнулась она. Ее каштановые волосы были явно только что уложены и косметика подновлена.
– Уже лучше, – улыбнулся в ответ Кейт, про себя удивляясь, как это ей удается выглядеть так хорошо после ночи, проведенной в самолете, когда ему так хреново. Может, у стюардесс места поудобнее?
– Вот и прекрасно! Капитан просил вручить вашему братишке крылышки, на память о его первом полете через Атлантику.
И она передала Холлу небольшую картонку, на которую был наколот значок, уменьшенная копия пилотских знаков различия.
– Спасибо, что летели с нами, молодой человек! Мы надеемся, что полет вам понравился.
Холл недоверчиво уставился сперва на картонку, потом на стюардессу.
– Скажи “спасибо”! – напомнил Кейт и ткнул его локтем под ребра.