СУДЬБА
Если бы на вокзале было безлюдно и тихо, может статься, Алеша бы еще стал раздумывать, ехать ему или нет. Но человек с билетом, попавший на вокзал, напоминает вагон, стоящий на рельсах. Никакая сила не заставит его изменить решение и сойти с рельсов. И все его колебания имеют не больше веса, чем сомнение вагона, идти ему по рельсам за паровозом или свернуть на лужок.
Алеша стал на невидимые рельсы вокзала и послушно шел по ним туда, куда ему было начертано билетом. А вокруг все кипело, спешило, двигалось.
Пробежала молочница, громыхая пустыми бидонами. Прошла женщина с двумя ребятишками, закутанными по самые носы. Три девочки с косичками пронесли на плечах лыжи. Загнутые носики лыж были спрятаны в аккуратные мешочки: иначе не пустят в вагон. За ними прошла продавщица мороженого. Она была круглая, закутанная, от нее веяло летним зноем, ибо продавать мороженое можно только тогда, когда тебе жарко. Поверх сорока одежек на продавщице был белый халат, который выделялся в толпе. Она несла на плече здоровенный деревянный ящик, похожий на футляр от баяна, и жарким, раскатистым голосом распевала стихи о своем несезонном товаре:
Пломбир продаю,
Продаю эскимо!
Жевать не придется
Растает само!
Никто не хотел покупать мороженого.
Люди шли в пальто и в шубах, в куртках и шинелях. И все спешили, хотя до отхода поезда оставалось десять минут.
Алеша дошел до четвертого вагона и остановился. "Поеду в этом", подумал он и тут же решил войти в следующий. Но следующий оказался вагоном для пассажиров с детьми, и Алеша, презрительно покосившись на белую табличку, прошел дальше.
Наконец у головного вагона он остановился и оглянулся. Тайная надежда прокралась в его сердце: а вдруг мама и папа помирились и спешат за ним? Он стал жадно всматриваться в лица спешащих пассажиров, привставал на цыпочки, дошел обратно до вагона "Для пассажиров с детьми". Но нигде не было видно ни серой маминой шубки, ни черного папиного пальто. Алеша сжал руки в кулаки, чтобы не заплакать, и тут почувствовал в ладошке жесткий кусочек картона. Это был билет. Это была его судьба.
"Поезд отправляется!" - с расстановкой произнес голос из громкоговорителя.
Перрон опустел. Алеша подбежал к вагону и вошел в тамбур. Еще раз он высунулся, чтобы оглянуться. Перрон был пуст. Поезд медленно поплыл по рельсам на станцию Мальчики.
6. "ВАШИ БИЛЕТИКИ!"
Когда Алеша вошел в вагон, свободных мест уже не было.
Пассажиры - вагонные новоселы - быстро обжили свой временный дом на колесах. Кто читал газету, держа ее перед собой на вытянутых руках; кто, сладко посапывая, дремал, упершись в грудь подбородком; кто с удовольствием уписывал эскимо, купленное у круглолицей продавщицы. Трое парнишек в форме ремесленного училища бились в домино с сухим безбородым стариком. Старик поднимал кость над головой, со стуком обрушивал ее на чемоданчик, заменявший стол. При этом приговаривал: "То-то и оно-то! То-то и оно-то!"
Все пассажиры так удобно и основательно устроились в вагоне электрички, словно ехали уже давным-давно.
Алеша прислонился к стенке и расстегнул две пуговки своего дубленого тулупчика. В вагоне было жарко, и колючий иней тут же стаял с ресниц, с краешка мохнатых ушей шапки, с воротника. Алеша стоял на одной ноге, а вторую слегка подогнул, как аист. Он смотрел в окно. В белом квадрате, как на экране кино, мелькали столбы, светофоры, будки. Город не хотел сдаваться пригороду, и еще долгое время в окне проплывали высокие дома с внушительными вывесками магазинов. У Алеши в первом классе появилась привычка читать вывески. Но сейчас он не замечал привычных слов: "Мебель", "Продмаг", "Домовая кухня". Хотя написаны они были аршинными буквами.