И другой, с другой стороны, в другой бок. Сергей вскрикнул и согнулся от боли.
— Я не расслышал. Ты сказал да? — поинтересовался парень, стоящий перед ним.
— Я… Я сказал нет.
— Вот падла! — возмутился правый парень. И подался правым плечом назад. Но ударить не успел.
Сергей, не столько со злости, сколько с испугу, ударил противника правой рукой. Ударил зажатым в ней помойным ведром. Откуда густым потоком посыпался домашний мусор — картофельные очистки, яичная скорлупа, пустые банки, рыбьи потроха.
Удар был не сильный, но возымел действие.
— А-а… ай! — ахнул парень.
Отпрыгнул в сторону, заплясал, запрыгал на месте, лихорадочно сбрасывая, сдирая с головы рыбью требуху, чуть не вместе с волосами.
— У-у — гад! Гад!
Кто-то подскочил, схватил Сергея за руки, вывернул их за спину.
Потерпевший от помойного ведра бандит все еще прыгал, кричал и матерился.
— Ты чего? Чего? — слегка даже испуганно спросил его главарь. — Ты чего прыгаешь?
— Я… Я не могу… Тут кишки… Тут рыба. У меня с детства аллергия к рыбе. К жиру… Меня тетка в детстве перекормила У-у, мерзость…
— Во дает! Аллергик хренов. Резко повернулся к Сергею.
— Ты зачем парня селедкой обидел?
— Я… Я не знал, что он…
— Зря обидел! — и, осуждающе покачав головой, резко, без замаха ударил Сергея в живот. И, когда он согнулся от боли, пихнул коленом в лицо.
Сергей упал на землю. К нему подступили со всех сторон. Первым пнул ногой в бок главарь.
— Дай я! Я дай!.. Я первый! Он меня… рыбой! — заорал наконец стряхнувший с головы рыбью требуху бандит.
Подбежал и стал бить чем ни попадя, по чему угодно.
— На!.. Гад! На!.. Падла! Рыбой! Меня! На!..
— Эй, стой! Убьешь, на хрен! — вступил главарь. Оттолкнул в сторону разбушевавшегося приятеля. Пнул лежащее тело несколько раз сам. Наклонился. Схватил рукой за волосы, приподнял, приблизил к себе окровавленное лицо.
— Жив?
Сергей не отвечал.
— Жив! Слушай сюда. Послезавтра мы придем опять. В это же время сюда же. Если не найдем тебя здесь — поднимемся в квартиру. И ты нам скажешь «да».
Сергей невнятно мотнул головой. Напряг губы. Он, кажется, хотел сказать — нет.
— А ты не спеши. Ты остынь, — главарь отпустил, уронил, разжав пальцы на руке, голову. — Остынь, остынь! — И ногой из ближайшей лужи плеснул в лицо Сергея холодной, перемешанной со снегом, жидкой грязью.
— Ладно. Поехали. Он все понял…
Три фигуры быстро прошли к машине Хлопнули дверцы. Свет фар метнулся по сторонам, и машина выехала на дорогу
Сергей застонал и, опираясь руками о землю, сел. Подгреб снег. Зачерпнул, вытер лицо. Снег стал черным от крови.
В таком виде идти домой было нельзя.
Пошатываясь и стирая ладонью кровь, чтобы она не попала на одежду, прошел к недалекому киоску, где играла веселая музыка.
Веселая музыка плохо связывалась с тем, что с ним только что случилось. Там, на пустыре.
Наклонился, заглянул, стукнул пальцем в заляпанное сотнями рук окошко.
— Самая дешевая за двенадцать, — сказал киоскер, увидев в окне окровавленное перекошенное лицо.
— Мне не водку. Мне сигареты. «Мальборо». Киоскер удивленно посмотрел на странного, берущего самые дорогие сигареты алкоголика.
— «Мальборо»?!
— Да. И водку тоже, — добавил «алкоголик».
— А у тебя деньги есть?
Деньги были.
Сергей взял сигареты и водку. Отошел чуть в сторону и откупорил бутылку. Но пить не стал. Наклонил бутылку, подставив под прозрачную струю ладонь. Плеснул водку на лицо. Замычал от боли.
В окно за моющимся и «сладострастно» постанывающим «алкашом» пристально наблюдал продавец.
— Эй! Мужик. Ты че?!
— Что? — не понял Сергей.
— Ты чего делаешь?! Ты зачем водкой… Лицо! И руки!
— А-а. Тут, понимаешь, дело какое. Я зашился! И теперь не могу.