Но мы должны заботиться о своей семье, а не о них, понял?
Кольцов вздохнул и промолчал, а через сорок минут он уже бродил по залу ожидания в аэропорту, посматривая через огромное окно на освещенную ртутными фонарями стоянку такси. Отсюда ему была отлично видна его красная "девятка" с черными стойками и длинной антенной. Ее похожий на зубило капот и крыта мокро поблескивали в свете ртутных ламп. Поодаль устало прижался к обочине напоминающий загнанную лошадь "Опель" Зайцева. За его темным лобовым стеклом ритмично вспыхивал оранжевый огонек сигареты. На стоянке мокли еще два или три частника и около десятка государственных такси. Кольцов в который раз подумал, что вся эта затея похожа на безумие. Даже если им удастся заметить, как кто-нибудь из таксистов попытается повредить их машину, они вряд ли сумеют отыграться на злоумышленнике. На стороне таксистов большой численный перевес и традиционная корпоративная солидарность: увидев, что одного из них бьют, они непременно бросятся на выручку.
Кольцов отлучился в буфет, чтобы попить кофе.
Он был за рулем уже около десяти часов и смертельно устал. Левой стороной груди он чувствовал раздувшийся от купюр бумажник. День выдался на редкость удачным, словно в компенсацию за вчерашние неприятности. Осторожно держа двумя пальцами неудобный пластиковый стаканчик с горячим кофе, Кольцов вернулся к окну. Сделав первый глоток, он посмотрел вниз и сразу увидел желтую "Волгу", медленно зарулившую на стоянку и притормозившую напротив его "девятки".
Кольцов насторожился и замер, не донеся до губ стаканчик с обжигающим напитком. Он весь превратился в зрение.
Передняя дверь "Волги" приоткрылась, и из нее осторожно выбрался водитель. Это был невысокий тип в кожаной куртке и кожаной кепке с длинным козырьком. Из-за козырька Кольцов не смог разглядеть его лицо, но он в этом и не нуждался. Гораздо интереснее была длинная отвертка, зажатая в кулаке таксиста. Кольцов осторожно поставил стаканчик с кофе на подоконник и медленно, как во сне, двинулся вдоль огромного окна, направляясь к лестнице, которая вела на первый этаж. Внезапно им овладели охотничий азарт и холодная ярость. Мерзавец в кожанке собирался изуродовать его машину - иначе зачем ему могла понадобиться отвертка?
Кольцов понял, что может не успеть, и стремглав бросился к выходу, едва не сбив с ног какую-то толстую тетку. Он быстро пересек вестибюль, с разбега протолкнулся через тугие стеклянные двери и выскочил под моросящий дождь.
Краем глаза он заметил, что государственные таксисты, собравшись в одной из машин и включив в салоне свет, увлеченно режутся в карты. "Хорошо", мимоходом подумал он, со всех ног бросаясь к своей "девятке".
Возле его машины стояли двое. Зайцев держал таксиста за руку, в которой была зажата отвертка, и что-то негромко, с большим напором втолковывал ему, толкая его в грудь свободной рукой. Таксист слабо отпихивался, вертя головой во все стороны. Видимо, он ждал помощи от коллег, но те, увлекшись игрой, ничего не замечали.
Увидев бегущего к машине Кольцова, таксист резко рванулся, неожиданно ударил Зайцева коленом в пах и бросился к своей "Волге". Когда Кольцов добежал до места происшествия, "Волга" уже тронулась с места, круто развернулась и устремилась прочь со стоянки, направляясь в сторону города.
- За ним! - простонал Зайцев. - Попался, гад!
Он торопливо заковылял к своему "Опелю", держась обеими руками за ушибленное место. Кольцов прыгнул за руль, мимоходом подумав, что теперь таксисту не сдобровать.
Они настигли "Волгу" в нескольких километрах от Кольцевой, взяли ее в "коробочку" и, прижав к обочине, заставили остановиться. Понятливый таксист не стал дожидаться. Выскочив из машины, он бросился бежать куда-то в поле.