Помимо наемников множество гераклеотов записывалось в войско, будучи обязано Клеарху в хорошем и в дурном. Но тут неожиданно пришло известие, что вифинский царек заключил союз с сатрапом Фригии Ариобарзаном, а сын его, ровесник Клеарха, девятнадцатилетний Митрадат, выпросил у отца начальство над войском.
Два фригийских городка, подвластных Гераклее, Хела и Кандира, подкупленные персом, изменили городу.
По предложению Метона граждане предложили продать жителей Хелы и Кандиры, а имущество их распределить между гражданами.
У Клеарха в это время был кружок преданных товарищей; с ними Клеарх говорил совсем по-другому, чем с народом; не от какого-то двоедушия, но просто потому, чтоб они видели, что ночные его речи не похожи на дневные, и чувствовали себя особо приобщенными, как участники элевсинских таинств.
Об этих-то людях Метон кричал везде, что глупо создавать в городе войско, более преданное своему повелителю, нежели закону, и что Клеарх хочет того же, что боспорский тиран Левкон: над гражданами он будет тираном, а над завоеванными варварами - царем, а то вернется с войском и захватит город.
Иные Метона слушали, а иные кричали, что он подкуплен Митрадатом.
Мнение гераклеотов переменилось; образумившись и не доверяя обоим вожакам, они, как это в обычае при демократии, обоим и поручили начальство над войском: один день стратегом был Метон, другой день - Клеарх.
Накануне отбытия Клеарх пришел в дом к Архестрату, тот как раз приступил к скромной вечерней трапезе. Клеарх сел на табурет, отодвинул какую-то миску, взглянул номофилаку в глаза и сказал:
- И чего ты добился? Метон будет через день отменять мои распоряжения, я буду отменять его распоряжения, а в поражении опять обвинят тебя.
Архестрат молчал, понурив голову.
- Архестрат! Я прошу не за себя, а за Гераклею! Не доплывет до цели корабль, лишенный кормчего. Не победит врага войско, лишенное единоначалия!
Архестрат молчал. Клеарх посидел и ушел.
После его ухода сестра Архестрата, Агариста, женщина умная и ведшая его хозяйство, с горечью сказала:
- Что же это! Ведь юноша прав: единоначалие - вещь, наилучшая для управления войском.
- Да, он прав! Только, клянусь Зевсом, он не видит разницы между наилучшим управлением войском во время войны и наилучшим управлением народом во время мира.
- Неужели нет никакого законного способа остановить его?
- Ни его, ни Метона, ни кого другого - в этом-то все и дело.
Номофилак стукнул кулаком по столу и закричал:
- Если бы я хотел, я бы стал тираном десять лет назад! Но я не хочу пятнать себя преступлениями, потому что все в мире рано или поздно получает возмездие, мерой за меру! А теперь я вынужден совершать гнусности, чтобы пресечь похоть других!
Женщина спросила:
- Но стоило ли назначать вторым стратегом Метона, о котором ходят слухи, что он подкуплен персами?
Архестрат, который сам велел распространять эти слухи, ответил с горечью:
- Я надеюсь, что Метон и его друзья погибнут, чтобы смыть с себя кровью такое обвинение.
x x x
С самого начала поход сопровождали дурные знамения. После переправы через Сангарий раздали людям бобы: уже потом кто-то спохватился, что это пища мертвых. У Клеарха при жертвоприношении вдруг сломался нож, однако он не растерялся и, выхватив меч, рассек жертву.
Видя, что Митрадат избегает решительного боя. Клеарх приказал вырубать деревья и опустошать поля, чтобы принудить перса к сражению. Из-за этих трудов проходили в день не более двенадцати стадий.
В верховьях реки было святилище фригийского Диониса, Сабазия, внука Сангария, туда-то и вел Клеарх войска.