Он всерьез думал о том, чтобы ее нанять. Для него это стало бы важной жизненной вехой. Ему тут же вспомнилась Делинди Даррел, самая прекрасная из всех женщин, которые когда‑либо рожали ему детей. Они жили вместе почти три года. Но теперь она уже полгода была любовницей Великого Судьи.
И все эти шесть месяцев он не интересовался женщинами.
С неожиданной нежностью он сказал:
– Дорогуша, ты можешь остаться, если желаешь, но дело в том, что сейчас я немного не в себе, – он улыбнулся и добавил с сардоническим оттенком в голосе. – Я буду считать тебя пятисотдолларовой девицей.
Она рассмеялась, легко подскочила к нему, поцеловала, обняла – одно короткое прикосновение – и затем, откинув голову, прошла в спальню.
Марин сел в кресло лицом к двери, и впервые за этот день ему пришло в голову, что есть множество вещей, которые он должен сделать. Кто знает, может быть, Траск уже давно воспользовался своим сходством с Дэвидом Марином, чтобы добиться аудиенции у Великого Судьи. И, может быть, Траск уже заставил диктатора обменяться с ним сознанием.
«Я должен был что‑то сделать!» – бледный и потрясенный, думал Марин.
Сильное ощущение тревоги нахлынуло и прошло. Похоже, он ничего не мог сделать – иначе он сделал бы это. Однако последствия шока явно проходили, и этот факт был ему на руку. Несомненно, ему довелось пережить самое большое потрясение, которое когда‑либо испытывало человеческое существо.
«Завтра, – наконец подумал он, так как вскоре должно было пробить полночь, – я буду действовать».
Если уже не было слишком поздно.
Все еще переживая необычайное напряжение этого дня, Марин устало направился в спальню. Однако, едва распахнув дверь, он резко остановился. Потому что совершенно забыл про женщину.
Она лежала на одной из кроватей. Над одеялами светлело обнаженное плечо; она лениво повернулась, взглянула на него и сказала:
– На тот случай, если тебе захочется об этом спросить – меня зовут Рива Аллен.
Марин подошел и сел к ней на кровать. Упоминание ее имени вызвало у него некоторые размышления. Он полагал, что групповое проживание исключило существование уличных женщин.
И все же одна такая находилась перед ним, и к тому же он не мог отказать ей в привлекательности. Более того, она была прислана группой. Это была неизвестная ему изнанка жизни под властью Великого Судьи, и он на какое‑то время заинтересовался этим.
– Расскажи мне о себе, о своем детстве.
Это был косвенный способ узнать, как она стала тем, кем является, – и предназначенный для того, чтобы обойти ее защиту. Похоже, ему удалось это сделать.
– Я родилась, – начала она, – в общине, которая ухаживала за Мозгом. Поэтому я и заинтересовалась твоими часами, – добавила девушка. – Я таких не видела уже давным‑давно.
– Мозг! – воскликнул Марин.
Она, казалось, не обратила внимания на странный тон его голоса, потому что тихо продолжила:
– Поэтому я так и не смогла получить номер. Они не регистрируют никого, кто когда‑либо был связан с Мозгом – до того, как он исчез, – она прервалась. – Где ты достал эти часы?
Марин почти ее не слышал.
– Ты не зарегистрирована! – проговорил он. Эти слова не имели отношения к мыслям, которые поглощали его. «Контроль все еще уделяет Мозгу столько внимания», – подумал он. То, что рассказывала девушка, оказалось совершенно ново и почему‑то важно для него. Чтобы снять возникшую неловкость, он спросил:
– Как ты живешь, где питаешься?
– У меня есть временная карточка на питание, которая возобновляется каждые полгода.
– Но где ты живешь? – повторил он.