Они обладали безграничной, практически абсолютной памятью. Они никогда не забывали свершившихся фактов, но грядущие события обычно ставили их в тупик: регулы были не в состоянии строить планы на будущее. Раньше регулы полностью полагались на мри в вопросах личной безопасности, а способность мри к предвидению — ибо мри обладали воображением — компенсировала бессилие регулов перед неведомым. Но в последнее время война начала уносить жизни регулов и наносить урон их собственности, поэтому они решили взять управление в свои неопытные руки. Основываясь на собственных оценках и представлениях, регулы отдавали приказы на проведение боевых операций, заранее обреченных на провал.
Мри повиновались из благородства.
Мри гибли тысячами из благородства.
В этом мире, в Доме, жило только тринадцать мри. Двое были молоды. Остальные определяли политику. Это был совет старейшин, ветеранов. Много лет назад в Доме было не менее двух тысяч одних только келов. Сейчас же от них осталась лишь крохотная горстка, остальные ушли на войну, навстречу смерти.
И их война была проиграна регулами, которые запросили мира у землян.
Сатель окинул взглядом этих старых кел'ейнов, настолько старых, что они уже давно пережили срок, отпущенный воинам. Память их хранила так много событий, что они уже приближались по объему знаний к сен'ейнам. Они были Мужьями Матери, наставниками по боевому искусству, когда здесь еще были дети Катов, которых следовало учить. Среди них была и Пасева — единственная женщина-кел, оставшаяся в живых. В искусстве владения оружием она уступала только самому Эддану. Здесь были Дахача и Сайрен из Нисрена, Палази и Кварас, и Лит из Гурагена. Они покинули свой вымерший Дом и были приняты Матерью этого Дома, как Мужья. Были здесь Лирен и Дебас, родные братья из другого вымершего Дома. Все они принадлежали к тем временам, которые уже прошли и которых Народу уже не суждено увидеть вновь. Сатель чувствовал их печаль, ощущал, как передается она животным, которые беспокойно завозились в тени за их спинами. Животные, которые звались дусами, не питали дружеских чувств ни к одной касте, кроме воинов-келов. Дус Эддана презрительно обнюхал золотую мантию ученого, но придвинулся к нему поближе и бесстыдно подставил свой толстый лохматый бок, чтобы его почесали.
— Эддан, — сказал Сатель, поглаживая теплое плечо зверя. — Я должен также сказать тебе, что, судя по всему, наши хозяева уступят землянам эту планету, если те потребуют ее при заключении мирного договора.
— Это уж слишком большая уступка, — заметил Эддан.
— Не слишком, если принять во внимание последние новости. Говорят, что земляне наступают по всему фронту, верховные регулы полностью деморализованы. Превосходство землян настолько велико, что они в состоянии захватить любую спорную территорию. Они уже взяли Элаг.
Наступила тишина. Где-то в башне хлопнула дверь. Эддан вздрогнул, но это выразилось только в движении его тонких пальцев.
— Да, земляне наверняка потребуют эту планету. Они не упускают ни малейшей возможности для мести. И регулы оставили нас безо всякой защиты.
— Чудовищно! — пылко воскликнула Пасева. — Боги! Вовсе не было необходимости оставлять Элаг. Мы могли бы удержать его… отбросить землян, если бы у нас было оружие.
Сатель безнадежно махнул рукой.
— Возможно. Но для кого удерживать Элаг? Регулы бежали, прихватив с собой все свое оружие и взяв под свой контроль корабли. Теперь мы — Кесрит — стали границей. Ты прав, Эддан. Скорее всего, регулы не собираются оказывать здесь сопротивление, да это и неразумно. Но мы сделали все, что было в наших силах.