Бовт встал и включил свет.
- Не стоит, - сказал он. - У тебя ведь еще уйма дел на Третьем поясе, правда? Вот и кончай там свои дела и спускайся на Элоун. Нечего нянчиться со мной.
- Мы спустимся вместе.
- Ты же так рвешься обратно на Элоун! А мне надо осмотреть все шестнадцать Поясов, второй возможности ведь не будет.
- Вот вместе и посмотрим. Ты ведь еще плохо управляешься со своим Корабликом.
- Я еще не привык к нему, - пожал плечами Бовт. Иани засмеялась:
- Это он не привык к тебе. Но он скоро привыкнет, станет совсем послушным, и тогда-то ты и решишь, что пора спускаться на Элоун.
- Ты только об этом и думаешь? - спросил Бовт.
- Да, - простонала Иани, мгновенно теряя всю свою рассудительность. Да, да... Каждый день, и каждую ночь, и когда на Поясе, и когда в Пространстве, и когда одна, и когда с тобой.
- И все о том, как ты возвращаешься...
- Да. Да. Да.
- Ну и плюнь на все и лети сейчас же!
- Ну зачем же так, - она пригладила волосы. - У меня еще масса незаконченных дел на Третьем поясе. Элоун от меня никуда не уйдет, а на Пояса я не вернусь никогда в жизни.
Он досадливо сморщился:
- Я и забыл. Это один из ваших предрассудков - вылетать в Пространство только однажды. Как будто нельзя вернуться на Элоун, спокойно пожить лет так пять-десять, а потом опять податься поближе к звездам. Я уже рассказывал тебе, мы всегда так делаем. Действительно, почему - нет?
- Смешные вы, люди Земли! Разве можно жить, потом умереть, малость отдохнуть в небытии, потом воскреснуть и снова жить? Все дается только однажды - молодость, старость, любовь. И Пространство. Когда мы достигаем совершеннолетия, каждый из нас волен покинуть Элоун и оставаться в Пространстве, пока хватает сил не возвращаться. Потом мы возвращаемся. Очень просто.
- Возвращаетесь - и уже все?..
- Как это - все? Потом - наш Элоун. Скалы, голубоватые, как небо, и небо, близкое, как горы. Но мы приземлимся подальше от гор, на большую равнину, и кругом не будет ничего, одни цветы до самого горизонта, цветы, уходящие в бесконечность, как свет от солнца. И запах, от которого хочется опуститься на землю, зарыться лицом в траву и ничего-ничегошеньки не видеть...
- Ты говорила уже об этом. Вчера.
- Да, когда мы прощались с "Витаутасом". Все ваши тогда слушали меня, и понимали, и никому в голову не пришло, что с Элоуна можно улететь во второй раз. Наверное, это ты один такой, остальные похожи на нас.
- Все мы похожи на вас. Но мы покидаем свою Землю каждый раз, когда это требуется.
- Напрасно ты остался с нами.
- Я хочу увидеть ваш Элоун. Я видел все планеты, которые хотел увидеть, и только Элоун мне не дался. Я хочу, я должен, без этого мне просто жизни не будет на этом свете!
- Да, желать ты умеешь... Но опуститься на Элоун может только тот, кто никогда не захочет его больше покинуть.
- И это ты уже говорила.
- Ты напрасно остался, Бовт.
- И это ты говорила.
- Ты проклянешь день и час...
- Иани, наша беседа становится чересчур патетической.
- Мне уйти?
- Так будет лучше, Иани.
Она поднялась и молча пошла к черному контуру переходного люка. Здесь, на Элоуне и его окрестностях, не принято было здороваться или прощаться.
Бовт подождал, пока пол под ногами не перестал покачиваться, - знак того, что Кораблик Иани отцепился и пошел прочь. Но он тут же замедлил полет и остался где-то неподалеку, на расстоянии прямой видимости - Иани упорно не хотела оставлять его одного.
- Так завтра на Третьем поясе, - услышал он ее приглушенный голос.
Ну, разумеется, торчит где-то рядом.
- Договорились, - как можно ровнее ответил он. Бовт прошелся по каюте. Четыре шага туда, четыре обратно. Тесновато. Пошевелил плечами. Наконец-то он избавился от необходимости хранить этот приветливый, дружеский тон.