— Я не спала, я медитировала, — ответила дозорная, но вид парня, который выглядывал у нее из-за плеча, ясно говорил, что эта медитация могла быть только тантрической. Хотя парень наверняка этого мудреного слова тоже не слышал.
Жница тем временем затравленно озиралась, но бежать было некуда.
— Это очень дорогая шляпа, — сообщила ей Жанна Девственница. — Скажи-ка мне, что у вас тут делают с ворами, которые крадут дорогие вещи?
Девчонка была готова заплакать, но усилием воли сдержалась и неожиданно громко и звонко ответила:
— Их бьют кнутом и ставят к позорному столбу.
— И как ты думаешь, справедливо будет поступить так же и с тобой?
Все понимали, что шляпа того не стоит, и если бы валькирии вывели девчонку на суд, смеху было бы на всю Истру. Коровы, лошади, свиньи — это да, это ценность. Конокрадов кое-где и вешают. А шляпа — это такая мелочь, что и говорить не стоит. К тому же вот она, лежит в пыли, и никто не торопится ее поднимать.
В Москве до сих пор стоят квартиры, полные вещей, и у мародеров не хватает рук, чтобы оприходовать их все. Шмотки в городе и за городом идут за бесценок, и в этой шляпе дорогие разве что перья, потому что они не петушиные явно — только это ничего не меняет.
Валькирий никто и слушать не стал бы. Но они никого и не спрашивали. Только саму жницу.
И она, нахально вскинув голову, еще более звонко сказала:
— Да!
— Тогда раздевайся, — скомандовала Жанна и, протянув руку назад, бросила, не оборачиваясь: — Плетку!
5
Вор в законе Варяг с обреченным видом выставил на стол двенадцатый пистолетный патрон. И еще раз пересчитал латунные цилиндрики, стоящие в ряд, как солдаты в строю.
Это не помогло. Их по-прежнему было двенадцать.
Последнее столкновение с южанами стоило Варягу слишком дорого. Одна стрелка на Арбате унесла столько боеприпасов, что лучше не вспоминать. Там неожиданно появились какие-то силовики и принялись крошить всех без разбора, не жалея патронов.
Пришлось отстреливаться, но много людей осталось там, и оружие тоже осталось, а в нем — неиспользованные патроны, последние, из НЗ.
Это было серьезное дело. Бандиты делили центр города. Но силовики опять доказали, кто хозяин внутри Садового кольца. Доказали так убедительно, что Варяга до сих пор трясло.
А расслабляться было некогда. Вконец оборзели дачники, и смотрящий на Истре срочно требовал подкреплений. Даже сквозь помехи по рации было слышно, что он в панике, и Варяг решил ехать к нему сам.
Никому нельзя доверять. Если он своей рукой не наведет порядок, то никто этого не сделает.
И Варяг приказал заводить свой джип.
Но шофер только развел руками.
— У меня пустые баки, — сказал он, преданно поедая босса кристально честными глазами.
— Как пустые?! — побелел Варяг. — А канистра, которая осталась с прошлого раза?
— Но это же две недели назад было! — воскликнул водила с некоторой даже претензией.
В самом деле, это же абсурд — надеяться, что пятнадцать литров чистого спирта останутся в неприкосновенности на протяжении двух недель. Да их выпили уже в первые четыре дня. Сначала развели по паре стопок на рыло, а потом решили — да хрен с ним с ведром! Все равно на нем далеко не уедешь.
Осталось после опохмела литра три, но их тоже допили постепенно. И Варяга не боялись, что характерно. Алкоголь — это святое. За выпивку добрые люди кого хочешь уроют — будь он хоть трижды вор в законе. После водочного бунта в этом уже никто не сомневался.
Поэтому и звучала в голосе бандитского шофера искренняя обида. Со стороны Варяга было как-то даже бестактно вспоминать о канистре со спиртом, оставленной в гараже две недели назад.
Варяг сдержался и не убил шофера только потому, что был человеком разумным и дальновидным.