Пронестись по стране в надежных руках невидимого шофера, с затемненными окнами, в темной ночи, под высоким небом, атакуя дорогу под похожими на четырех призраков жужжащими пилами, начать со стартовой черты, закончить в том же месте, так и не узнав, куда вы едете и где были - это, вероятно, возбуждает чувство индивидуальности в самом холодном черепе, дает познание себя через добродетель отстранения от всего, кроме чувства движения, потому что движение сквозь тьму есть высшая абстракция самой жизни - по крайней мере, так сказал один из главных комедиантов, и все смеялись.
И в самом деле, феномен под названием "слепой виток" первым стал превалирующим (как можно было предполагать) среди некоторых молодых членов общества, когда управляемые дороги лишили их возможности пользоваться своими автомобилями какими-нибудь более индивидуалистическими способами, которые заставляли хмуриться начальство контроля национального движения.
Надо было что-то делать.
И сделали.
Сначала гибельная реакция вызвала инженерный подвиг отключения радиоконтроля машины после того, как она вышла на управляемое шоссе. Это кончилось тем, что кар исчезал из поля зрения монитора и переходил обратно под управление пассажиров кара. Монитор, ревнивый, как бог, не мог терпеть отрицания его запрограммированного всеведения и метал громы и молнии на контрольную станцию, ближайшую к точке последнего контакта, чтобы выслали крылатых серафимов на поиски ускользнувшей машины.
Но часто серафимы прибывали слишком поздно, потому что дороги имели хорошее покрытие и удрать от преследования было сравнительно просто.
Зато другие машины вынужденно вели себя так, словно бунтарей вообще не существовало.
Запертый на медленно идущей секции шоссе, нарушитель подвергался немедленной аннигиляции в случае превышения скорости или сдвига с правильной схемы движения, даже при теоретически свободном положении, потому что в ранние дни мониторного контроля это вызывало частые аварии.
Позднее мониторные приборы стали более искушенными и механизировали обгон, уменьшив аварийные инциденты, следующие за таким действием. Но вмятины и ушибы оставались.
Следующая реакция была основана на очевидности. Мониторы пропускали людей туда, куда те желали, только потому, что люди говорили, куда они хотят ехать. Человек, наугад нажимающий кнопки координат, не сообразуясь с картой, либо оставался на стоянке, где вспыхивало табло: ПРОВЕРЬТЕ ВАШИ КООРДИНАТЫ, либо оказывался внезапно отогнанным в любом направлении.
Позднее люди нашли некое романтическое очарование в том, что предлагало скорость, неожиданные зрелища и свободные руки. Таким образом, все узаконилось. Стало возможным проехать так по двум континентам, если достаточно денег и избыток выносливости.
Как и всегда в таких делах, практика распространялась вверх по возрастным группам. Школьные учителя, ездившие только по воскресеньям, пользовались дурной репутацией как отстаивающие преимущества подержанных машин. Таков путь к концу мира, говорил комик.
Конец это или нет, но кар, предназначенный для движения по управляемым дорогам, был эффективной единицей движения, укомплектованной туалетом, шкафом, холодильным отделением и откидным столиком. В нем также можно было спать - двоим свободно, четверым в некоторой тесноте.
Случалось, впрочем, что и троим было тесно.
***
Рендер вывел машину из купола в крайнее крыло и остановился.
- Хотите натыкать какие-нибудь координаты? - спросил он.
- Вы уж сами. Мои пальцы знают слишком много.