— Видишь ли в чем дело, дорогой Сережа, — говорила она, думая о чем-то своем и при этом готовя омлет, — люди искусства, люди творческие, сильно отличаются от нас, простых смертных. Им по штату положено гулять в чем заблагорассудится, это их право. Вот я когда буду постарше, тоже буду носить в жару плащ или вообще норковое манто. А ты как думал? Красота требует жертв. А то, что она надела разные туфли… Что ж в этом удивительного? Человек таким образом выражает себя. Быть может, у нее действительно сейчас такая роль, в которую она и вживается. Так что выбрось все это из головы… Никита, ты почистил зубы?
— Привет, Пузырек, — поздоровался с Никитой Сережа, по-мужски пожав ему руку. — Как дела? Не достает тебя Машка?
— Пока нет, но ведь всего два дня прошло. Не знаю, как она будет себя вести дальше. Но вообще-то думаю, что она тебе врет, когда говорит, что поедет с тобой…
— Никита! Что ты такое говоришь?! Предатель!
Речь шла о том, что почти весь учебный год Сергей с Машей мечтали о том времени, когда их родители куда-нибудь уедут — одновременно, и они смогут воспользоваться их отсутствием и совершить на свой страх и риск путешествие на автомобиле. И пока на улице был мороз и шел снег, их мечта казалась далекой и несбыточной. Но вот теперь, когда настало лето и случилось невероятное — Пузыревы улетели на юг, а Горностаевы решили навестить своих родителей и отправились на две недели в деревню Романовку, — мечта приобрела довольно реальные очертания. Но если Сергей был готов пуститься в это рискованное путешествие чуть ли не в первый день отсутствия родителей, то Маша со свойственной ей медлительностью и нерешительностью боялась признаться Горностаеву в том, что внутренне не готова к такому отчаянному поступку. Дело в том, что путешествие обещало быть, во-первых, достаточно долгим, во-вторых, — опасным уже по той причине, что за рулем стареньких отцовских «жигулей» должен был находиться несовершеннолетний Сережа. То есть все зависело от счастливого случая, который позволил бы ребятам благополучно выбраться за пределы Московской кольцевой автодороги, и не быть остановленными работниками ГАИ. И если Маша втайне мечтала как раз о том, чтобы их остановили и вернули домой, так как не могла себе представить, что будет с ее родителями, когда те узнают о том, что она решилась на такой безумный поступок, то Серега молил Бога, чтобы «пронесло».
Целью путешествия было тихое и живописное место рядом с рекой или озером, где бы ребята разбили палатку и пожили самостоятельно, «дикарями», отдыхая от своих «детских» обязанностей перед родителями и всем миром и, конечно, от учебы и холода. Это место, которое они про себя называли раем, должно было бы стать ИХ местом, куда бы они могли приезжать и будучи взрослыми. Сергей мечтал оборудовать там тайник, куда можно было бы прятать и палатку, и консервы, и даже мангал. В их планы, помимо младшего брата Маши, Никитки (которого они про себя называли Пузырьком из-за его чрезмерного пристрастия к кока-коле и фанте), входил и лучший друг Горностаева Сашка Дронов. Но так случилось, что родители увезли его в Испанию уже в первый же день летних каникул. Да так неожиданно, что Дронов успел предупредить Горностаева об этом лишь за полчаса до отъезда.
«Извини, друг, — вздохнул Сашка на другом конце трубки, — но мои предки всегда ставят меня перед фактом… Поезжайте втроем, а я буду мысленно с вами». Вот так и случилось, что теперь все зависело лишь от Горностаева да от решительности Маши. Что касалось Пузырька, то он за Сергеем готов был пойти куда угодно и своим отчаянным характером сильно отличался от своей осторожной и правильной сестрицы.