Поскольку к нему самое прямое отношение имеет Первый сыщик, бывший одним из действующих лиц.
Видите ли, тот малыш из сериала, о котором я вам говорил, и есть Юпитер Джонс. Да, он снимался там в детстве в роли одного из Плутишек, встреча которых, состоявшаяся спустя много лет, и стала причиной предлагаемой вам сейчас истории. Вот так-то.
Ваш Гектор Себастьян
ТАЙНА ИЗ ПРОШЛОГО ПЕРВОГО СЫЩИКА
— Да хватит же, — взмолился Юпитер Джонс. — Да выключите вы в конце концов эту чушь. — Он так съежился в своем вертящемся кресле, что над столом виднелись только лоб и глаза. Голос его от волнения вдруг стал писклявым, а умное и очень невозмутимое обычно лицо исказилось болью. У Первого сыщика был такой вид, будто его только что тяжко унизили. Впрочем, так оно и было. Причем унизили в присутствии двух лучших его друзей, и ни один из них и пальцем не пошевелил, чтобы прекратить это издевательство. Наоборот, Боб и Пит веселились на всю катушку, они гнусно хихикали, а в самые «смешные» моменты громко гоготали, держась за животы.
Происходило это в их секретной штаб-квартире, расположенной во дворе склада подержанных вещей, принадлежащего дяде Юпитера, Титусу Джонсу, по адресу: Роки-Бич, Калифорния. Для интересующихся уточним: Роки-Бич — маленький прибрежный городок, расположенный всего в нескольких милях от Голливуда. Пит развалился в кресле-качалке, водрузив ноги на выдвинутый комодный ящик. Боб восседал на стуле, прислонившись затылком к стене.
Все трое не отводили глаз от телевизора: там, на экране, пухленький трехлетний карапуз с несчастным видом сидел, скрестив ножки, на кухонном столе, а малый лет девяти, потупив глаза, крепко держал руки карапуза, заведя их за спину. Третий парень, этому было уже одиннадцать, что-то размешивал в фарфоровом кувшине. Он был тощим и длинным, с бритой головой, белобрысые волосы уже чуть отросли, и поэтому голова его напоминала сваренное вкрутую и щедро посоленное яйцо, а на костистой физиономии застыла до того идиотская ухмылка, что всякий нормальный человек невольно решил бы, что под этим похожим на яйцо черепом и в самом деле не скрывается ничего, кроме крутого желтка.
— Ой, плосу, не нада, — хныкал карапуз, причем густым басом. — Ой, не нада, плосу-у. Малыс не хоцет болеть койю.
— Да выключите же, — опять взмолился Первый сыщик. — Я больше не могу на это смотреть.
— Но мне интересно, чем кончится, — сказал Пит. — Затея их слаботает… тьфу ты… затея их сработает или нет.
— Не трусь, Толстячок, — уговаривал хнычущего малыша четвертый мальчишка, негритос лет двенадцати, с копной торчащих во все стороны, будто иголки дикобраза, смоляных волос. Он тоже вполне идиотски ухмылялся, однако его нелепая улыбочка была чуть добрее, чем у остальных мучителей: было ясно, что он никогда не сделает пухленькому карапузу больно.
— Просто твои папочка и мамочка поду-у-мают, что ты подхватил ко-о-орь, — ласково пропел негритенок, — а потом все испугаются, что мы от тебя тоже заразились, и не разрешат нам ходить в шко-о-олу.
— Ну да, — ввернул парнишка с огромными ступнями. — Предки подумают, что мы теперь «ви-ру-со-но-си-те-ли».
Тем временем стриженный наголо малый, по кличке Балбес, перестал размешивать что-то там в фарфоровом кувшине и приступил к «коронным» своим комедийным трюкам.
Юп судорожно прикрыл ладонью глаза. Ведь он-то прекрасно помнил, что это за трюки, какое это убожество. Помнил до мелочей. Сейчас Балбес начнет трясти ушами. Это он здорово умел делать: его огромные розовые мочки мелко подрагивали — будто желе.