Прошлую ночь делали привал всего в километре отсюда. Пришлось остановиться и разгружать сани. — Коби плюнул в огонь.
— Куда едете? — медленно выговаривая слова, спросил Гранитный Утёс. Лицо его было бесстрастно, но в душе он сильно тревожился.
— Припасы Кри Чарли везём, — лаконично ответил Коби.
— Там знаешь как опасно ходить, — сказал Гранитный Утёс. Потом глаза у него стали добрые и наивные. — Кри Чарли взял две черно-бурые лисички. Он говорит, две черно-бурые лисы — всё равно что четыре зимы охоты.
— Да? — Коби сделал удивлённое лицо. Он взглянул прямо в глаза Гранитному Утёсу и продолжал: — Ничего не поделаешь, мы обещали ему много всяких припасов, придется пробираться.
— Я думаю, это всё враки про двух лисиц, — впервые нарушил молчание Смельц. — И во всяком случае, не так уж много они стоят.
Красный Журавль вынул изо рта трубку.
— Торговцы с той стороны могут прийти к Кри. Кри сам может пойти на ту сторону, — сказал он. Потом отодвинул ногу в мокасине подальше от огня и добавил: — Черно-бурую лису торговцы любят.
— Приехали-то мы за шкурками, только у Кри Чарли брать не будем. Мы думаем получить сто шкурок, которые вы должны мне. — Коби говорил спокойно, но глаза его неприятно поблёскивали.
Гранитный Утёс не повёл глазом. Рука Красного Журавля скользнула под полу кожаной куртки и, сжав что-то, оттопырила мягкую кожу.
— Весной будет сто шкурок, как я обещал, — тихим голосом сказал Гранитный Утёс. — Каркаджу мешал нам. Большой снег мешал. Трудно ходить в Юнавипе.
Коби вскочил:
— Что?! У тебя нет шкурок? Я дал слово, что привезу их! У меня твоя расписка. Встал и Гранитный Утёс.
— Бумага говорит, когда я должен отдать? — Голос его звучал ровно и негромко.
Красный Журавль поднялся и незаметно очутился рядом со Смельцем. Старый охотник всё ещё держал руку под полой куртки.
— Бумага говорит — первого января. Коби притворился страшно рассерженным, а Смельц мрачно насупился.
— Сколько дней это? — спросил Гранитный Утёс.
— Пять дней. Мы вернёмся через пять дней, и тогда нам нужны будут шкурки.
Коби повернулся, стараясь не выпускать из поля зрения старого воина. Молодого ещё можно было запугать, но старик не боялся бледнолицего брата и ненавидел его.
— Вы получите сто шкурок, а я получу бумагу? — продолжал спрашивать Гранитный Утёс, не повышая голоса.
— Конечно! Ведь мы так условились, — ответил Коби. Он с беспокойством посматривал по сторонам. Может быть, он ошибся? Охотник мог где-нибудь спрятать пушнину. Но, сосчитав сушившиеся на виду шкурки, он сильно приободрился: их было только сорок.
— А если у меня есть только половина? — спросил Гранитный Утёс.
— Тогда ты приведёшь медведя в Кроссинг. — Торжествующая улыбка искривила лицо Коби.
— Бумага говорит, что я приведу Мистера Джима в Кроссинг? — настойчиво спрашивал охотник.
— Бумага много-много говорит после того, как ты ставил крест. — Голос Красного Журавля звучал мрачно. — Слушай меня, молодой, это дело нехорошее, эти люди нехорошие! — Он выхватил руку из-под куртки — в ней сверкал длинный нож.
Смельц попятился и чуть не попал в распростёртые объятия Мистера Джима, который с интересом наблюдал за развёртывавшейся сценой. Смельц стал искать глазами своё ружьё, но Красный Журавль предусмотрительно выставил его за дверь вместе с винтовкой Коби.
Испуганно бормоча, Смельц отскочил от медведя и стал рядом со своим компаньоном.
— Не надо нож! Когда убиваешь, нужно сначала узнать, правильно ли ты делаешь, — остановил Красного Журавля Гранитный Утёс.
— Да, да, убери нож. — Коби встревожился. Он понял, что ружьё его за дверью, а между дверью и ними находился Красный Журавль.