Ком в горле остался.
Прекрасная Мария посмотрела на него.
– Это не было неожиданностью, – она прикусила губу. – Мы знали, что он долго не протянет. Это… что‑то подобное… должно было случиться. – Она встала, подхватив кота под свободно болтающиеся лапы. Ее длинные иссиня‑черные волосы закрыли лицо.
– Я пойду к себе, – произнесла она.
Юби все еще смотрел на экран, сдвинув брови. Ожидая, что придет понимание, он повернулся к сестре.
– Составить тебе компанию?
Она покачала головой.
– Может быть, позже.
– Тебя позвать? Когда я… буду хоронить его.
Каскад черных волос вздрогнул.
– Да. Пожалуйста.
Юби смотрел, как она выходит из рубки. Затем снова повернулся к пульту.
Пол рубки вздрогнул, и толчок через кресло передался Юби. Небольшие сбои в работе центрифуги, чьи гигантские подшипники медленно разрушались. Пока ничего страшного. Пройдут годы, прежде чем потребуется ремонт.
В воздухе раздавалось гудение. Он должен выбросить тело отца через шлюз до следующего подпространственного прыжка.
Он поднялся и побрел в свою каюту на втором уровне жилого отсека. Стены и потолок были сплошь оклеены картинками. Голографические звездные карты, изображение туманностей, черных дыр, космических кораблей. Улыбающийся Фил Мендоза, Мичико Танака, держащая в одной руке гитару, в другой пистолет. Герои кинофильмов с подрисованными глазами и кроваво‑красными губами, со странным выражением смотрящие в пространство. Инопланетяне, выдуманные или настоящие. Картины смерти с залитыми кровью скафандрами и расширенными от ужаса глазами. Изображения отца.
Юби опустился на койку и взглянул на потолок, облепленный изображениями, и картинки, так много значившие для него, показались бессмысленными и смешными – просто плоды детской фантазии и чувств, а не отражение его сущности.
Внезапно в центре каюты возник сидящий на стуле отец. Паско выглядел моложе, его волосы и борода были аккуратно подстрижены. Спокойный и уверенный. Как на фотографиях, которые Юби приклеил к потолку.
– Что‑то беспокоит тебя, сын? – спросил отец. – Я могу тебе чем‑нибудь помочь?
Юби посмотрел на него прищуренными глазами.
– Тебя нет, папа, – сказал он. – Ты убил себя, ублюдок.
Паско печально посмотрел на него.
– Я просто хотел, чтобы ты знал, что я всегда буду рядом.
– Заткнись, – Юби протянул руку и выключил голографический проектор. Отец исчез вместе со стулом.
Юби почувствовал жар. Он встал ногами на койку и принялся сдирать картинки с потолка. Они были приклеены крепко, и пришлось соскребать их ногтями. Кусочки пластика падали вниз и кружились в воздухе, как снежинки. Он с трудом подавил рвущиеся из груди рыдания.
Наконец он остановился среди кучи мусора.
«Капитан „Беглеца“, – подумал он. – Мария не возьмет на себя эту обязанность. Командир. Первый пилот. Начальник над всем, что меня окружает».
Он тихонько рассмеялся.
– У меня есть план.
Прекрасная Мария посмотрела на него. Его бледная кожа и светлые волосы были забрызганы пеной. Она и Юби стояли в компьютерном зале, держа в руках длинные черные баллоны с быстро застывающей пеной. За два месяца после смерти отца они издергались, натыкаясь всюду на его вещи. Они собрали весь хлам, сложили вместе и покрыли быстрозастывающей пеной в надежде продать на запчасти в Асценсьоне – следующем пункте назначения. Возможно, ценность представляли лишь видеокамеры, которые Паско расставил по всему кораблю, чтобы фиксировать события их жизни.
Мария заложила за ухо выбившуюся прядь волос, собранных на затылке на время, пока они не вернутся в зону искусственной гравитации.