На Пионерский съезжались первые выпускники школы, родители теперешних интернатовцев, лучшие люди совхоза. Школьные поэты загодя сочиняли стихи, художники оформляли специальный выпуск стенной газеты. С самого утра на весь остров разносились с кухни ароматные запахи пирогов. Девочки старались перещеголять друг друга в кулинарном искусстве и творили под руководством тёти Глаши настоящие чудеса. А вечером по традиции на летней эстраде давали большой концерт художественной самодеятельности. Кроме всего прочего, опытное жюри определяло лучшие номера программы. Исполнители получали призы.
Сипу очень хотелось отличиться. Но дела его, прямо скажем, были кислые…
И все же спасительная идея пришла, и пришла совершенно неожиданно. На доске объявлений у директорского домика вывесили плакат: «Внимание! Не забудьте, в День встречи — концерт-конкурс художественной самодеятельности! Что ты подготовишь к нему?»
Плакат был нарисован очень красиво. В одном углу смеялся клоун в колпаке. В другом из саксофона вылетали птицы-ноты. А нижний рисунок молнией поразил мозг Саввушкина: два акробата, один из них выполняет стойку на руках другого.
Сип притащил к плакату Гулибабу и ткнул пальцем в завороживший его рисунок.
— Ну и что? — пожал плечами Володя.
— Айда, — схватил его за рукав Саввушкин и потащил на берег Маныча. Когда они отдышались, Илья серьёзно сказал: — Ты знаешь, Вовик, у каждого есть талант…
— У меня нет никакого, — ответил Гулибаба.
— Есть, Вовик, — убеждённо сказал Сип. — Вот увидишь, мы с тобой такое выдадим, все ахнут!
Володя обречённо вздохнул. Сип нёсся на парусах новой идеи. И остановить его было невозможно.
За три дня до праздника Саввушкин явился к Смирнову, ответственному за проведение концерта-конкурса, и заявил, что намерен выступить на празднике.
— В каком жанре? — поинтересовался пионервожатый.
— В оригинальном, — сказал Сип.
— Что именно: жонглирование, акробатика, пантомима, иллюзион? — допытывался Андрей. — Мне же надо составлять программу.
— Оригинальный, — повторил Илья. — И ещё мне надо чёрный задник.
— Задник у нас один, ты же знаешь.
— Тогда ничего не получится.
Смирнов вздохнул. Вообще-то устроители вечера должны были идти навстречу самодеятельным артистам. По возможности, конечно.
— А коричневый тебя устроит? — после некоторого колебания спросил он.
— Устроит, — обрадовался Илюха. — Только тёмный…
Подготовка номера велась в полной тайне на берегу Маныча под развесистой ивой, когда на небе полыхала вечерняя заря.
А за несколько часов до концерта от летней эстрады донёсся стук молотка, на который никто не обратил внимания: обычные приготовления перед торжеством…
В день встречи гостей набралось немало.
Приехали и Саввушкины, мать и дед Иван, нарядившийся по этому случаю в свой лучший костюм, на котором красовались его боевые награды. Гордостью старика была шапка с красным верхом. Отец Сипа приехать не смог: совхоз послал его на совещание передовиков области. Отсутствие отца огорчило Сипа.
Больше всех задавался Ваня Макаров. Приехал его брат, военный моряк, гостивший в станице на побывке. Макаров-старший произвёл настоящий фурор. Белоснежная матроска, отглаженный клёш, словно жестяной, и самое главное — бескозырка, с ленточками, на которых весело играли якоря. Моряк дал поносить её Ване, и тот чуть не лопнул от гордости.
Среди гостей был и лётчик-испытатель. Молодой, в полковничьих погонах и со звездой Героя. Но он не был чьим-то отцом или братом, а приехал сам по себе, как бывший воспитанник школы. Из Ростова прикатил даже доктор сельскохозяйственных наук.
Первым на концерте выступил объединённый хор. Затем эстрадный оркестр под управлением Бедули. Оркестр имел большой успех.