Чего? ответили сверху.
Скажи, что яйцо рядом с Кирей нашли!
Без базара! Рядом лежало.
Слышал?
Киря удивленно хлопал глазами. Старшина раньше в подобных розыгрышах замечен не был, но поджаривающееся яйцо говорило само за себя.
Ты проверь по карманам, может там еще есть.
Он действительно сунул руки в карманы шинели, но тут его взгляд упал на лежащую в углу белую курицу с отрубленной головой. Киря сразу все понял и рассмеялся.
Ну, Андреич! Подколол
Заметил, наконец? Курятник здесь "тридцатьчетверка" переехала, всех курей пехота переловила, а эта как-то уцелела. Пришла ночью к тебе и снесла яйцо. Петр ее заметил и штыком, а ты сопел в две дырки и ничего не услышал. Петруха!
О-у?
Комм цу мир, делить будем. Киря, отвернись!
Поджаренное яйцо было аккуратно переложено с лопатки на кусок хлеба, накрыто вторым куском и этот бутерброд двумя взмахами ножа был поделен на три примерно равные части.
Кому? спросил старшина, указывая ножом на один из кусков.
Мне.
Ха! Прогадал. Кому?
Тебе.
Молодчик!
Кусок был самым большим.
Ну, бери свой и топай на пост, а я этот подарок судьбы ощипывать буду.
Спустившийся вниз Петр двумя глотками проглотил свою долю и запил водой из фляги. Спать он не стал, а вытащил из кармана гимнастерки нитку с иголкой, снял шинель и начал зашивать дырку.
Курица это еще ничего, сказал он. Вот у нас той зимой случай был, это еще до того, как я в этот полк попал. Мы тогда наступали на Сальск
* * *
Калмыцкие степи ровные, как стол. Наступать по ним одно удовольствие, если конечно по дороге и если танки есть. На танк забрался, встал, как суслик и все видно километров на десять. Немцу никак не спрятаться, хоть ты весь бинтами обмотайся. Сплошной линии фронта нет, но зато если впереди высота, то можно быть уверенным: там у них опорный пункт. Сходу сбить вряд-ли получится. Не для того фриц окапывался, чтобы дать себя с налету сковырнуть парой танков. Торопыг, пытавшихся показывать подобные фокусы, похоронили еще в сорок первом году.
Значит надо разворачиваться, подтягивать артиллерию и, как говориться, начинать боевые действия. Лучше всего конечно попробовать противника окружить. Вот так и вышло, что два батальона стрелкового полка завязли, а третий, с приданной ему минометной и артиллерийской батареями и танковым взводом получил приказ вырваться вперед с тем, чтобы обойти обороняющихся немцев, перерезав им пути отступления.
Ночью по степи особо не побегаешь. Пришлось остановиться и заночевать в поле. Красноармейцу не привыкать, лошадкам монгольской породы тоже. Присмотрели подходящую балку, где кусты кое-как защищали от ветра, выслали дозоры, как полагается и расположились на ночевку
Товарищ старший лейтенант! Ракета!
Чего!? Командир минометной батареи хлопал со сна глазами, не понимая, чего от него хочет вестовой.
Ракета! Немцы!
Где!? Мать твою! Батарея, к бою!!!
Выбравшись на край овражка, старлей поднес к глазам бинокль. Километрах в двух от них двигалась какая-то сплошная серая масса.
"Пехота что-ли? Да их же там не меньше дивизии! Вот это мы попали"
Батарея! заорал он, срывая голос на морозе. Приготовиться к открытию заградительного огня. Прицел тридцать-двадцать, угломер
Глядя на то, как солдаты суетятся вокруг минометов он мысленно похвалил себя за то, что вечером приказал подготовить огневую позицию.
Огонь!
Мины ушли в ночное небо и посреди серой массы блеснули разрывы. Волна приближалась. Минометы продолжали стрелять, но немцы оказались какими-то фанатиками, не пробовали ни залечь, ни окопаться, перли сломя голову прямо на огонь очухавшейся пехоты. Потом спереди донеслись крики и взлетела зеленая ракета.
Прекратить огонь!
"Да что там у них!?"
Душа у командира батареи, что называется: ушла в пятки. Какое-то время он думал, что открыл огонь по своим и уже прикидывал, как живется в штрафной роте. Потом мимо него с блеяньем шарахнулись какие-то тени.
Бараны, товарищ старший лейтенант! закричал вестовой, азартно перехватывая карабин и снимая его с предохранителя.
Сам вижу! Стреляй, мясо убегает!
* * *
Петр перекусил нитку и, критически разглядывая штопку, закончил рассказ:
В общем, я столько мяса ни до того, ни после не ел. Пропасть, сколько их минометчики набили. Каждый в батальоне за спиной по барану тащил, а кое-кто и за собой на ремнях их волок по дороге. На привале дух от костров шел, как Как не знаю, от чего. Неделю на перловку никто смотреть не мог.