Большинство из них Чантри знал много лет, а в некоторых случаях знавал еще их отцов. Когда миссис Чантри была жива, они частенько обедали вне дома, но в последнее время он все больше времени проводил один, предпочитая книги банальным разговорам.
Другое дело клуб. Он был единственным местом, которое не напоминало Чантри о жене. Здесь собирались мужчины, одни мужчины. С возрастом ему все меньше нравилось ввязываться в споры, и здесь, в тиши клубных помещений, за коньяком и сигарами, он порой улаживал самые трудные дела.
Иногда проще было встретиться на нейтральной территории, обсудить вероятные последствия и урегулировать проблемы, не доводя дела до суда. Все знали Чантри как основательного знатока законов, который подготавливал дела с необыкновенной тщательностью и умением. Он обладал феноменальной памятью: казалось, что он вообще ничего не забывал, с легкостью ссылался на судебные постановления пятидесятилетней давности. Казалось, старый Чантри прочел все законы, какие ни на есть, и все помнил. Большинство его коллег, избегая верного проигрыша, предпочитали улаживать дела своих клиентов без суда.
Чантри подошел к сидевшему в кресле Пендлтону. Лысый, с пышными бакенбардами, неунывающий весельчак встретил его приветливым кивком.
— Финиан! Подсаживайся! Не часто приходится тебя видеть!
— Дела, Джордж, дела! Кроме того, много читаю. Этого малого, Диккенса, знаешь такого? Англичанина?
— Конечно знаю! Жена с дочерью ждут не дождутся прихода корабля с очередным выпуском. Жаль, что у нас нет таких писателей!
Чантри уселся в кресло.
— Джордж, знаешь ли ты что-нибудь об адвокате, которого зовут Уайт? Джеймс Уайт?
— Знаю такого. — Повернувшись в кресле, Пендлтон обратился к чернокожему официанту. — Арчи! Принеси мистеру Чантри что-нибудь выпить, ладно? И сигар.
— Кальвадос, сэр?
— Пожалуй.
— Уайт — негодяй. Когда-нибудь вылетит из коллегии адвокатов. Замешан во всяких темных махинациях. Пока ничего не можем поделать, но глаз с него не спускаем.
Принесли кальвадос. Чантри пригубил и поставил бокал на стол. Он пил редко, но яблочная водка из Нормандии пришлась ему по вкусу. Взял сигару, откусил кончик и прикурил от предложенной Арчи спички.
— Он ведет дело о состоянии, представляющем интерес для моего клиента.
— Твоему клиенту следует быть осторожнее. Уайт — темная личность. Если вообще не преступник. — Пендлтон попыхивал сигарой. — Полагаю, это что-то из дел Адама Брунна. Когда Адам умер, вдова передала дела в руки Уайта — ума не приложу почему.
— Адам был достойным джентльменом, а когда он умер, вдова попросила Уайта заняться его делами. Говорят, Уайта рекомендовала ее экономка.
Пендлтон взглянул на Чантри.
— Говоришь, твой клиент? Не знал, что ты ведешь дела такого рода.
— Клиентка — юная леди. Свалилась как снег на голову.
— Да еще в связи с Уайтом? Будь осторожен, Финиан. Знаешь ли, ты человек состоятельный.
— Тут ничего такого нет. Увидела табличку с моей фамилией и зашла спросить совета, потому что не доверяет этому Уайту. Она вспомнила мою фамилию, а как только назвала свою, воскресила былое. Я знавал ее деда, Джордж, знавал во время войны, и если бы не он, я бы здесь сейчас не сидел.
— Во время войны?
— Я имею в виду Революцию. Он был из Теннесси. Величайший из охотников, каких я когда-либо встречал и вряд ли еще встречу. Познакомились случайно. Он знал моего старшего брата, у них были общие дела. Много лет между нашими семьями существовала неясная связь. В жизни, по-моему, такое случается чаще, чем мы себе представляем. Десятки раз судьба так или иначе сводила нас вместе.
— Что у нее за проблема?
— Она не доверяет этому человеку.