Юр мешком осел на пол, он был без сознания.
Пошутил Гигант нагнулся над телом юноши. Ты ему чуть горло не раздавил, старый осел.
Максимус возложил руку на лицо Юра, что-то треснуло, заискрило, в подземелье запахло грозой. Юр захрипел и зашевелился.
Жив?! Анна подскочила к юноше, который держась за горло, силился встать с пола.
Ж-жив, сипло ответил Юр. Н-ничего себе п-прогулялись, а?
А почему он вас назвал Максимус? спросил Витольд, глядя на великана в доспехах. Максимус же он сам?
Кто, Традор? громыхнул король. Вот шельма, а? Так и норовит что-нибудь стащить, даже после смерти.
Максимус повертел головой, в надежде найти хитрого старика, но тот уже успел улизнуть, возможно, прямиком через стену.
Какой он Максимус? продолжал громыхать гигант. Он даже не из нашего рода, это бывший ректор Академии Мудрости, причем проворовавшийся. Когда это выяснилось, то его тихонько удавили свои же соратники, чтобы сор из избы не выносить, и всем сообщили, что он скончался от удара, после чего быстренько захоронили. Вот только не понимаю, как он попал сюда, в королевскую усыпальницу?
Бывает застенчиво сказал Витольд, видимо немного сочувствуя подлому Традору. Мудрость и величие всегда идут рука об руку!
И одна другую г-греет добавил Юр, все еще тяжело дыша.
А чего он от меня хотел? Анна подняла глаза на короля.
Тебя, ответил гигант, невесело усмехнувшись. Ты же королевской крови, я это ощущаю, причем без каких-либо сомнений.
И? Юр, держась за горло, тоже слушал короля.
Если дух вселится в живого человека, изгнав его сущность на астральный план, то он, теоретически, может покинуть данное подземелье. А если не позволить изгнанной душе вернуться в тело в течение трех дней и трех ночей, то и вовсе навсегда заполучить его в собственное пользование. Ну а коли по доброй воле хозяин тела от него отказался
А почему он именно меня выбрал? не понимала Анна.
П-потому что ты к-королевской к-крови, пояснил Юр, поднимаясь на ноги. Видимо, т-только ее обладатели м-могут вывести отсюда д-д-духа.
И только при условии, что он сам разрешит это сделать, закончил цепочку выводов Витольд. Какие же мы идиоты
Не мы, а я уточнила Анна. Надо быть честной с самой собой.
Если ты это поняла, значит, ты уже не зря сюда приходила. Максимус погладил ее призрачной рукой по голове. Ну, ответить тебе на один вопрос, внучка, или уже не надо?
Не надо, твердо сказала Анна. Не надо, я сама на все найду ответы. Хотя Где мой папаша прячет ключи от оружейной?
Спустя три дня всё у того же фонтана, где началась эта история, стояла все та же троица, правда выглядела она уже не так беззаботно, да и внешний вид двух из них изменился. Теперь не только Витольд был одет в рясу послушника Академии Мудрости, но и Анна, и Юр.
И тогда отец сказал мне, что если я настолько глупа, что полезла в усыпальницу, то немного ума мне не помешает, а лучше всего его вкладывают в голову в Академии Мудрости, кривясь, сообщала приятелям Анна. Поэтому мне прямая дорога на пару лет в Ривеншталь, в женскую обитель Ордена.
Ну, зато не замуж сообщил Витольд, который стал за эти дни еще худее, хотя в это было трудно поверить.
Юр, ты извини Анна потупилась. Я знаю, что твой брат
К-как выяснилось, у м-меня больше нет б-брата, без улыбки сказал ей Юр. И отца т-тоже нет, они отказались от р-родства со мной, п-поскольку я имел от-тношение к твоему п-поступку, чем н-навсегда запятнал с-свою честь и ч-честь рода. Но я н-не опечален, с-судя по всему, у м-меня и м-моей бывшей с-семьи разные п-представления о чести.
Троицу исследователей подземелий перехватили на обратной дороге, на втором уровне. Как потом стало известно, бдительный юный граф Гейнор заметил во время обхода, что дверь усыпальницы приоткрыта, и сообщил об этом своему начальнику. Ключ от некрополя имелся только у короля, которого на свой страх и риск Ван дер Мелле разбудил. Сонный Вайлер не сразу, но вспомнил, что около него и ключей накануне вечером крутилась его дочь, и уже вскоре отряд стражников помчался по коридорам подземелья, где и обнаружил уставших молодых людей.
Скандал был страшнейший, король орал на дочь, Гейнор на брата, и все кому не лень кричали на Витольда, как на самого безответного. Впрочем, Витольду от этого было не жарко и не холодно, в отличие от его друзей, за годы учебы в Академии Мудрости он к этому уже привык.