Тут ехать два метра.
Непристегнутых штрафуют!
Пришлось затормозить, помочь Ване найти гнездо для ременной застежки, придвинуть сиденье, чтобы ему было комфортно.
Только собрался сняться с ручника, как он потребовал музыку. Не двинулись с места, пока не нашли песню про любовь девчонки к тореро. Громкость Ваня выкрутил до упора.
Как дела на работе? проорал он, перекрикивая певицу.
Чтобы не сорвать голос, я показал большой палец. Не люблю семейные расспросы о работе. А у Вани еще манера интересоваться всем, как у матери. Интересоваться и давать советы. Вот и она.
Отстегнул Ванин ремень, выбрался на траву.
Привет, мам, поцелуй в прохладную щеку. Мать состарилась. Морщины, осанка.
Привет. Она простужена и явно не в настроении, лицо напряженное, недовольное. Нос заложен.
Со ступеней веранды спустился отец. Крепкий мужик с седым «ежиком». Давным-давно друг подарил ему свои штаны цвета хаки из Афгана. На даче отец из этих штанов не вылезал, отчего походил на бравого отставника.
Привет, пап, папина щека уколола щетиной. Как в детстве, когда он целовал меня перед сном. Только вместо нежной детской щечки я ответил ему своей колючей.
Как здоровье? спросила мама.
Нормально.
Горло открыто, простудишься! мать запахнула расстегнутый ворот моей рубашки.
Оттолкнул ее руку. С детства испытываю омерзение от беспокойных пальцев у моего горла.
Страницу двести читаешь?
Недавно она снабдила меня необычным молитвенником из какого-то древнего храма. В современном издании, конечно. На странице двести содержится особо важная, по ее мнению, молитва. «Я не заставляю плакать других, не отнимаю молока у ребенка, слушаюсь родителей во всем». В книге вместо «родителей» было напечатано другое слово, мама его тщательно зачеркнула. Я долго смотрел на просвет и определил: «Слушаюсь Бога во всем».
Читаю.
Правда читаешь или только мне так говоришь? наседала мать.
Под родителями она подразумевала себя.
Галь, ну не начинай опять отец тронул ее за локоть.
А ты не лезь!
Чтобы ухаживать за Ваней, мама бросила работу, увлеклась религиями, гаданиями и разговорами с Высшими Космическими Силами. Ответы этих самых сил передавал маятник. До недавних пор она переводила деньги целителю Семенкову за то, что тот «дистанционно лечил» Ваню. Свела знакомство с ясновидящей Ириной, бывшим бухгалтером. Историю жизни этой самой ясновидящей мама часто пересказывала с благоговением: «У Иры мать ведьма. Когда Ира отказалась тоже стать ведьмой, мать навела на нее черномагические программы и чуть не убила. Ира перенесла клиническую смерть, но выжила. Там, мать показывала пальцем в неопределенном направлении, Ира разговаривала с Иисусом Христом. Он сказал, что ей рано умирать, у нее есть миссия на Земле»
О, какие у вас качели! с преувеличенным восторгом воскликнул я, чтобы сменить тему. Ваня тут же плюхнулся на них, принялся раскачиваться, демонстрируя достоинства качелей.
Мне маятник сказал, что на тебя навели порчу, сообщила мать под визгливый аккомпанемент качельных болтов. Я тоже в молодости ни во что не верила. Только Бог может помочь. Молись Богу. У тебя грехов много. Я уже сняла с тебя четыреста грехов из прошлых жизней, чищу твою карму, но ты сам тоже должен молиться.
Мам, я молюсь.
Весь в отца! Ни во что не веришь! У тебя здоровье из-за этого плохое, все лицо в прыщах!
В каких прыщах?.. Я машинально ощупал щеки.
Ну не сейчас, так раньше, буркнула она и отвернулась. Я определила твои грехи из прошлых жизней: прелюбодеяние, предательство И все потому, что ты в Бога не веришь!
Да откуда ты знаешь, верю я или не верю?!
Ваня спрятался на веранде, закрыв уши ладонями.
Молиться надо! Уважаемый Иисус Христос, помогите мне, пожалуйста и так далее! Ты молишься?!
Да пошла ты!
Федь, не груби матери! Лицо отца потемнело. Отсутствие выдержки мне досталось от него.
Замахав руками, я пошел в сад. Мимо старой теплицы, превращенной в беседку. Мимо грядок моркови, парника с помидорами. Мимо корявых яблонь, кора на них шелушится так же, как краска на заборе и на голубых ставнях дома. За яблонями сосны и осины. Шершавые, морщинистые стволы. Точно кожа на лицах хозяев.
Пинаю первое, что попадается. Игрушечный железный грузовичок. Он влетает в стекло теплицы. Звон. Палец на ноге ушиб Злость мигом прошла. Потираю ногу, сажусь на корточки, беру грузовичок на руки, как ребенка. Он заржавел и грустно поскрипывает. Извини, старина.