- Да, - сказал я наконец. - Но записаться заново - минутное дело. Вот, заполни новую карточку. Найди двух надежных поручителей...
- Чтоб жечь книги, мне поручители ни к чему! - сказал Барнс.
- Напротив, - сказал я, - для этого тебе еще много чего нужно.
- Мои люди - вот мои поручители. Они ждут книг на улице. Они опасны.
- Такие люди всегда опасны.
- Да нет же, болван, я про книги. Книги - вот что опасно. Каждая дудит в свою дуду. Путаница, разнобой, ни черта не поймешь. Сплошной треп и сопли-вопли. Нет, мы это все обстрогаем. Чтоб все просто и ясно и никаких загогулин. Нам надо...
- Надо это обсудить, - сказал я и прихватил под мышку томик Демосфена. Мне пора обедать. Будь добр, составь компанию...
Я был уже на полпути к двери, но тут Барнс, который сперва только вытаращил глаза, вдруг вспомнил про серебряный свисток, висевший у него на груди, ткнул его в свой слюнявый рот и пронзительно свистнул.
Двери с улицы распахнулись настежь. Вверх по лестнице громыхающим потоком хлынули люди в угольно-черной форме.
Я негромко их окликнул.
Они удивленно остановились.
- Тише, - сказал я.
Барнс схватил меня за плечо.
- Ты что, сопротивляешься закону?
- Нет, - сказал я. - Я даже не стану спрашивать у тебя ордер на это вторжение. Я хочу только, чтобы вы соблюдали тишину.
Услыхав грохот шагов, читатели вскочили. Я слегка помахал рукой, Все опять уселись и уже не поднимали глаз, зато люди, втиснутые в черную, перепачканную сажей форму, пялили на меня глаза, словно не могли поверить моим предупреждениям. Барнс кивнул. И они тихонько, на цыпочках двинулись по просторным залам библиотеки. С величайшей осторожностью, всячески стараясь не шуметь, подняли оконные рамы. Неслышно ступая, переговариваясь шепотом, снимали книги с полок и швыряли вниз, в вечереющий двор. То и дело они злобно косились на тех, кто попрежнему невозмутимо перелистывал страницы, однако не пытались вырвать книги у них из рук и лишь продолжали опустошать полки.
- Хорошо, - сказал я.
- Хорошо? - переспросил Барнс.
- Твои люди справляются и без тебя. Можешь позволить себе маленькую передышку.
И я вышел в сумерки таким быстрым шагом, что Барнсу, которого распирало от незаданных вопросов, оставалось только поспевать за мной. Мы пересекли зеленую лужайку, здесь уже разинула жадную пасть огромная походная Адская топка приземистая, обмазанная смолой черная печь, из которой рвались красно-рыжие и пронзительно синие языки огня; а из окон библиотеки неслись драгоценные стаи вольных птиц, наши дикие голуби взмывали в безумном полете и падали наземь с перебитыми крыльями; люди Барнса обливали их керосином, сгребали лопатами и совали в алчное жерло. Мы прошли мимо этой разрушительной, хоть и красочной техники, и Джонатан Барнс озадаченно заметил:
- Забавно. Такое дело, должен бы собраться народ... А народу нет. Отчего это, по-твоему?
Я пошел прочь. Ему пришлось догонять меня бегом.
В маленьком кафе через дорогу мы заняли столик, и Джонатан Барнс (он и сам не мог бы объяснить, почему злится) закричал:
- Поживей там! Меня ждет работа!
Подошел Уолтер, хозяин, с потрепанным меню в руках. Поглядел на меня. Я ему подмигнул.
Уолтер поглядел на Барнса.
- "Приди ко мне, о мой любимый, с тобой все радости вкусим мы", - сказал Уолтер.
Барнс захлопал глазами:
- Что такое?
- "Зови меня Измаилом", - сказал Уолтер.
- Для начала дай нам кофе, Измаил, - сказал я.
Уолтер пошел и принес кофе.
- "Тигр, о тигр, светло горящий в глубине полночной чащи!" - сказал он и преспокойно пошел прочь.
Барнс круглыми глазами посмотрел ему вслед.
- Чего это он? Чокнутый, что ли?
- Нет, - сказал я. - Так ты договори, что начал в библиотеке. Объясни.
- Объяснить? - повторил Барнс. - До чего ж вы все обожаете рассуждать.