Перемолотов Владимир
Владимир Перемолотов
Царь грохнул посохом об пол, и двери в опочивальню тотчас открылись. На пороге появился худой длинный дьяк. Небритый, с острым кадыком, выпирающим из горла, словно гвоздь из стены он являл собой тот тип придворного, который формируется при маленьком дворе, где все по-домашнему: во дворе царского терема бродят свиньи, в палатах ходят черти в чем, а любимое развлечение царя - сказки, да собственноручная порка смердов на конюшне. Царь зевнул:
- Сказку...
Дьяк поклонился и втолкнул в комнату человека в синем кафтане, расшитом серебряными звездами. Двигаясь неуверенными шагами, он приблизился к трону. Не дожидаясь разрешающего кивка Величества сел. Судя по всему, пребывал он в глубочайшей задумчивости: по лицу сказочника бродили посторонние мысли, пальцы перебирали янтарные четки. Не обращая внимания на царя, сказочник поерзал, усаживаясь по удобнее, и ухватив себя за бороду словно уснул.
За окном послышался конский топот и вслед за ним поросячий визг. Сказочник превозмог свое оцепенение:
- Дошло до меня, великий царь...
Он остановился, сам не заметив этого.
Мысли были где-то далеко. Царь грозным взглядом окинул тщедушную фигурку сказочника.
- По палачам соскучился? - прошипел он.
Стоявший за спиной сказочника рослый рында приподнял сказочника со скамейки и тряхнул так, что голова мотнулась как у ощипанной курицы.
Сказочник вздрогнул, широко раскрыв глаза повторил:
- Дошло до меня, великий царь...
Дальше этого дело опять-таки не пошло.
Взгляд его помутнел. Не находя в себе сил отрешиться от мучивших его мыслей он погружался в них как в омут. Слова слышались все тише и тише. За ними послышалось и вовсе неясное бормотание.
- Царю!? Грубить!? Царскому величеству? - зашипел царь в изумлении. Рында снова протянул руки к сказочнику, но тут же оттлернул. Царь сам, с размаху, втянул сказочника вдоль спины посохом. Тот даже не охнул. На губах его появилась слабая улыбка.
- Дошло! - заорал он неожиданно громко - Дошло до меня!!!
Царь, наливаясь кровью, хрипел, а сказочник побежал из тронного зала мимо слуг, мимо бояр в высоких горлатных шапках. Челядь и бояре провожали его глазами, вслушиваясь в ликующий вопль:
- Дошло! Дошло до меня!
Но уже через минуту сказочник был забыт.
- Царю худо! Лекаря!
Царю действительно было худо. Он налился кровью, став сизым, словно с перепою. Вокруг него суетилось столбовое дворянство, подкладывая подушки.
Пришел лекарь. Протолкавшись к царю сквозь толпу ближних бояр, он почтительно оттянул царское веко. Бояре задержали дыхание.
- Все ясно. - сказал лекарь и произнес несколько слов на латыни. Кто-то из бояр взмолился:
- Да ты дело говори, мил человек.
- Прострел- пояснил лекарь. Царь захрипел с трона:
- Лечи, иноземец. А не то...
Лекарь непочтительно хмыкнул.
- Средства-то есть? -заволновались бояре.
- Испокон веку лучшее средство от прострелов - драконья шкура.
- Полцарства...- прошипел царь с трона-Полцарства....
После минутного замешательства бояре гурьбой выбежали из терема. Во дворе поднялась суета - все поспешно седлали коней. Терем опустел. Оставшись наедине с лекарем, царь велел позвать сына. Царевич явился.
- Что с вами батюшка? Никак занедужили?
Царь с трудом проскрипел.
- За грехи Господь наказал.
Лекарь коротко объяснил царевичу, чего от него ждет отец.
- Будет вам шкура- успокоил отца ИванСебя не пожалею, а добуду!
Растроганный царь напутствовал сына, посулив ему славу и, в скором времени, царство. Иван небрежно кивнул -знал он цену папашиных обещаний- и отбыл.