- Я мрачно ухмыльнулся. - Вы являете собой живое воплощение молодости и здоровья. Могу поспорить, вы делаете зарядку, едите только растительную пищу и имеете исключительно чистые помыслы.
- Я никогда не хожу пешком, если можно поехать, пью мартини, разбавив семь к одному, и помыслы мои чаще всего грязные. - Ее сияющие голубые глаза смотрели настороженно. - А что, другие ведут себя иначе?
- Другие не занимаются изготовлением порнографических снимков.
- Вы хотите этим заняться, лейтенант? - холодно спросила она.
Я отдал ей пакет и подождал, пока она откроет его, а потом посмотрит на фотографии. Она взглянула на меня с недоверием и разразилась истеричным смехом.
- О нет, - беспомощно пробулькала она, - неужели вы! Неужели офицер полиции! - Одной этой мысли было достаточно, чтобы вызвать новый взрыв хохота.
- Я охотно присоединился бы к вашему веселью, - глубокомысленно заметил я, - если бы только знал, черт возьми, что здесь такого смешного.
- Простите. - Она сделала невероятное усилие, чтобы, наконец, справиться со смехом. - Понимаете, когда Голди объяснила мне, зачем ей такие фотографии, я вообразила, ну... - Девушка снова захохотала. - Кто угодно, но только не лейтенант полиции!
- Конечно, - сказал я.
- Я рада, что вы меня понимаете, лейтенант.
- Проклятье, я не понимаю ни одного слова! - прорычал я.
- О! - Она вдруг побледнела. - Но если это были не вы... Я имею в виду, если снимки предназначались не вам, то как они у вас оказались?
- Я нашел их в нижнем ящике комода в спальне Голди Бейкер, - честно признался я.
- И она не возражала? Вы посмотрели их и унесли с собой?
- Она уже не могла возразить, - грубо сказал я, - потому что лежала на столе в морге. Девушка стала белой как полотно.
- Ведь это не правда? - пробормотала она.
- Кто-то застрелил ее прошлой ночью.
- Голди? - Она выдвинула стул и опустилась на него. - Быть не может. В ней всегда было столько жизни.
- Вы дружили? - спросил я с сочувствием и надеждой в голосе.
- Я встречалась с ней только пару раз, но мы могли бы подружиться. В первый раз она пришла, чтобы сделать эти снимки.
- Зачем? - пробормотал я.
- В то время она сходила с ума по одному парню, который, похоже, просто бросил ее, не удосужившись даже сказать "до свидания". Вот она и хотела сделать снимки, именно такие, чтобы послать их ему: дескать, пусть поймет, что он теряет.
- И он понял?
- Не знаю. - Селестина Джексон медленно покачала головой. - Я спросила ее при следующей встрече, но Голди сказала, что до сих пор не получила никакого ответа и что если уж этот ублюдок не заинтересовался, то мог бы по крайней мере вернуть фотографии.
- Возможно, он это и сделал?
- С каждого кадра у нее было два отпечатка, и я не ставила свой штамп на обратную сторону отпечатков, которые она послала ему.
- Она не называла его имени?
- Нет. Я посчитала, что это меня не касается. - Селестина слабо улыбнулась. - Голди пришла именно ко мне, потому что думала, что лучше, если такие снимки сделает девушка. Замечания, которые она отпускала, позируя, доводили меня просто до истерики!
- Могу себе представить, - сказал я.
- Нет, даже вы не можете вообразить такие непристойности, лейтенант! - Она выпрямилась и поежилась, потом взглянула на меня, ее глаза горели гневом. - Вы просто огорошили меня минуту назад, когда сказали, что Голди убили, но теперь я пришла в себя. Что я могу сделать, чтобы помочь вам поймать того негодяя, который убил ее?
- Расскажите мне все, что вы знаете о Голди. Девушка в задумчивости наморщила лоб.
- Как я вам сказала, впервые я увидела ее, когда она пришла, чтобы сделать эти фотографии. - Селестина вдруг вспомнила, что до сих пор держит их в руках, и торопливо сунула пакет мне, будто не хотела больше их касаться.